Констанс Хевен - Ветер с моря

— Хай-Уиллоуз, — лаконично объявил Тод и слез с высоких козел. Ги тер глаза и растерянно смотрел вокруг. Возница поставил его на землю и протянул грязную руку Изабелле. — Вот вы и на месте, мисс, — продолжал он не без теплоты в голосе, — удачи вам обоим. Она вам понадобится. Он тяжелый человек, этот сэр Джошуа. Такой старый скряга, у него снега зимой не выпросишь. Придется вам приноравливаться. — Тод улыбнулся, обнажив дюжину черных зубов, снова взобрался на козлы и стегнул терпеливую лошадь. Дети подождали, пока он отъедет, и потом, рука об руку, устало побрели по длинной аллее.

Наконец в слабом свете зимнего дня показался дом внушительных размеров, квадратный, прочный и недружелюбный, с неприветливыми окнами, с закрытыми ставнями. Ни огней, ни лая собак, ни веселой суеты. Они поднялись по ступенькам, и Изабелла уже взялась за медный молоток, чтобы постучать, как вдруг раздался пронзительный юный голос:

— Маме не нравится, когда нищие подходят к парадной двери. Если ты пришла наниматься в кухонные работницы, то надо пойти к черному ходу.

Изабелла оглянулась. Молоденькая девушка в голубой бархатной накидке, отороченной серым мехом, стояла на дорожке, держа на поводке собачку. Удивительно, но именно малыш Ги с вызовом шагнул вперед и сердито сказал:

— Не смейте говорить с моей сестрой в таком тоне. Она — Изабелла де Совиньи, а я граф де Совиньи.

Эта речь, произнесенная растрепанным мальчиком в грязной крестьянской куртке, штанах, покрытых пятнами, и в сапогах, заляпанных грязью, прозвучала так нелепо, что девушка захихикала.

— Ха, какая чушь! Если ты какой-то там граф, то я царица Савская. Вы оба больше похожи на комедиантов во время летней ярмарки.

Прежде чем Изабелла успела ответить, открылась дверь, и на пороге появился молодой человек в красивой зеленой ливрее. Нахмурившись, он посмотрел на девушку, стоявшую на дорожке, и, не обращая внимания на Изабеллу с братом, сказал:

— Ах, вот и вы, мисс Венеция. Ваша матушка уже час, как ищет вас. Вы ведь знаете, что она не любит, когда вы гуляете в парке с наступлением сумерек.

Девушка тряхнула головой:

— Я выводила Пушка. Сейчас приду. — Она взбежала по ступенькам, промчавшись мимо Изабеллы. — Отошли-ка отсюда этих нищих, Франклин, а то мама будет очень недовольна.

Лакей подозрительно осмотрел детей.

— Если вы за подаянием, то лучше вам пройти на кухню, да поживее. Там знают, как обходиться с подобными вам.

— Мы не нищие, и я не собираюсь наниматься кухонной работницей, — сказала Изабелла на своем правильном английском языке. — Я хотела бы увидеться с сэром Джошуа Бриджезом.

— Вот как? Однако, вам не повезло. Сэра Джошуа нет дома. А почему вы решили, что он пожелает с вами разговаривать?

— О, можете быть уверены. Я его племянница, а это мой брат.

— Что? — молодой человек отступил назад. Манеры Изабеллы все же произвели на него впечатление. — Ну что ж, входите, — с сомнением в голосе проговорил он. — Я должен доложить о вас хозяйке. — Он впустил их в большой холл и запер дверь. — Подождите здесь и не вздумайте что-нибудь трогать, — угрожающе добавил лакей и исчез на массивной лестнице в конце холла.

Пол был выложен черным и белым мрамором, на темно-красных стенах висели портреты в золоченых рамах, кое-где стояла тяжелая дубовая мебель. Пронизывал леденящий холод. Изабелла поежилась и крепче сжала руку Ги.

— Он что же, думает мы воры? — прошептал мальчик. — Мне здесь не нравится, Белла. Мы должны здесь остаться? — Их впечатления совпадали, но выбора не было. Больше некуда было деваться.

— Тише, — предупредила она, — кто-то идет.

Августе Бриджез никогда не нравилась сводная сестра мужа. В глубине души она ее даже ненавидела по причинам, которые никому и никогда не могла бы открыть. Кларисса была на двенадцать лет младше своего брата — легкомысленная красотка, по общим отзывам. Их отец был женат вторым браком. И он, и жена его умерли во время одной из эпидемий холеры, периодически опустошавших округу. Джошуа остался единственным защитником девочки, которой едва минуло шесть лет. По мнению Августы, он слишком любил милую своенравную Клариссу, что и объясняло холодную ярость, охватившую его, когда в девятнадцать лет, разрушив все его планы на ее счет, она сбежала с красавцем французом. В то время Августа уже была обручена с Джошуа, и она хорошо помнила гнев, вспыхивавший в его глазах при одном упоминании о Клариссе. Он так и не простил сестру.