Джери Уэстерсон - Вуаль лжи

Взгляд Филиппы, казалось, нес с собой приглашение к тайне, которую она пока не хотела раскрывать. Криспин помимо своей воли утонул в блеске этих глаз.

— Я знаю, что могу вам довериться, — хрипло промолвила она.

Неужели эти губы в самом деле не дано целовать другим мужчинам? Криспин попробовал вообразить, какой на вкус может быть ее поцелуй… насколько мягкие ее губы… А действительно: они мягкие и сочные — или же просто влажные и неотзывчивые? Хочется узнать. Хочется попробовать их на вкус, впиться в них зубами, ощутить их прикосновение по всему телу… как опадающие лепестки… Интересно, а она сейчас то же самое чувствует?.. И тут он вздрогнул, вспомнив про ее мужа.

Криспин выкинул из головы подобные мысли и отступил на несколько шагов.

Филиппа сделала глубокий вдох, лицо обрело строгость.

— То, что я собираюсь вам открыть… попросту невероятно. Но вы должны этому поверить. Иначе все теряет смысл, и мне лучше сразу уйти.

— Как я могу что-то обещать, пока не узнаю, в чем дело?

Она не отрываясь смотрела ему в глаза, словно притягивая — и даже встряхивая, заставляя слушать.

— Вы верите в силу святых реликвий?

Криспин потер затылок, смахивая дождевые капли.

— Ну, пару-тройку раз доводилось с ними сталкиваться. — Он кивнул. — Но вот насчет их силы я не уверен.

— Вы обязаны в это уверовать… Когда-нибудь слышали о «верониках»?

— Э-э… выражение «плат Вероники» мне знакомо…

— Да-да, я именно об этом. Только их имеется несколько. Название взято из латыни и греческого — vera icona, — что означает…

— «Истинный образ», — закончил за нее Криспин. — Да, госпожа, мы тоже знаем языки.

Она кивнула.

— Существует один плат Вероники, тот самый, который держал в своих руках наш Спаситель. Женщина по имени Вероника предложила платок Господу, чтобы Он смог отереть пот и кровь с лица в крестном пути на Голгофу, и лик Господень чудесным образом запечатлелся на ткани… [12] В русской православной традиции этот образ (по-гречески «мандилион») более известен под названием Спас нерукотворный. А еще есть другая «вероника», Его погребальный саван, который принято именовать плащаницей. Но все дело в том, что были и другие, более ранние «вероники».

— В жизни о них не слыхал.

— Вы не один такой.

— А вам-то откуда все это известно?

— Я, пожалуй, присяду?

Он предложил ей единственное кресло, сам же устроился на краешке топчана.

Филиппа церемонно сложила руки на коленях, причем не торопясь, словно от нее требовалось обязательное соблюдение правил этикета, как и где садиться, как держать руки… Наконец она подняла голову.

— Полгода назад Николас вернулся из долгой поездки на континент. По его возвращении я поняла, что он совершенно переменился. Стал дерганым, пугливым. О, я знаю, что за слухи о нем ходят. Он-де никогда не покидает дом, кроме как ради деловых поездок. Николас всегда настороженно относился к малознакомым людям. Однако здесь было нечто иное. Он сам стал иным. Я умоляла рассказать, что его гложет, но тщетно. Вскоре он распорядился навесить замки на все двери, и только я да еще Адам Бектон имели второй комплект ключей, причем нам полагалось запирать за собой каждую дверь, через которую мы проходили.

— Адам Бектон? Кастелян?

— Да. Вы его видели.

Криспин нахмурился:

— Хм-м. Бектон… Прошу вас, продолжайте.

— Вообще-то мне мало, что есть добавить. Николас все же поведал мне про мандилион — именно так он называл эту вещь, и еще он сказал, что держит ее в нашем доме. Так вот, я хочу от нее избавиться.

— Но почему вы ее так боитесь? Вашего мужа попросту обманули. Знаете, поддельных реликвий развелось так много.

Филиппа покачала головой:

— Нет-нет. Это не подделка. И она очень опасна.

— Как так?

— Она… действует на людей.

— Что значит «действует»?

— Я прошу! Пожалуйста, избавьте меня от этой вещи! Я вам заплачу!

Филиппа вскочила на ноги и принялась суетливо рыться в денежном мешочке. Криспин бесстрастно наблюдал, не вмешиваясь, как она высыпает горсть монет на стол — целую горсть! — такого количества денег он уже давно не видел. Филиппа сгребла монеты в ладони и протянула руки в сторону Криспина как подношение.

— Возьмите! И с меня спадет это проклятие!

Криспин упорно отмалчивался, и тогда на лице женщины отразился гнев.

— Вам нужны деньги, и я их вам предлагаю. Так берите же! И сделайте то, о чем я вас просила. Или вы так богаты, что можете позволить себе отказать вдове Уолкота?