Данелла Хармон - Во власти бури

Победитель получает все!

Забыв о сопернике, Шареб пулей рванулся вперед… и первым пересек финишную линию.

В уютном, просторном стойле с ворохом свежей соломы в углу стоял бок о бок с матерью совсем юный жеребенок. Он родился недавно, и длинные неуклюжие ножки держали его с трудом. За окошками стемнело, малыш наелся, ему давно пора было спать, но в этот вечер он выглядел беспокойным, и Колин с Ариадной не спешили покидать стойло. Сплетя руки, они с нежностью смотрели на жеребенка.

— Он похож на отца, правда ведь, Колин?

Маленькая изящная мордочка с белой полосой повернулась на голос. Гривка была еще совсем короткой и забавно топорщилась; ее оттенок пока был неопределенным, но можно было сказать, что со временем она потемнеет.

— И верно, он точь-в-точь как Гром, — пошутил Колин и получил за это от жены тумака.

При звуке своего имени старый мерин тихонько заржал из дальнего стойла. Колин устало зевнул.

— Этот малыш и не думает устраиваться на ночь!

— Может, ему хочется послушать сказку на сон грядущий? — предположила Ариадна. — Все дети любят сказки.

При этом она бессознательно огладила живот, уже заметный под платьем.

— Вот и расскажи ему.

— Ну нет! Из нас двоих ты гораздо лучше рассказываешь сказки.

— Тогда скажи хоть какую.

— Сказку про… про… — Ариадна задумалась, потом лицо ее оживилось, глаза заблестели. — Расскажи ему о нас! О том, какая буря увлекла нас за собой и в конце концов соединила.

Колин рассмеялся:

— Да, но тогда мне придется говорить всю ночь!

Жеребенок выжидающе смотрел на людей. Глаза у него были по-детски доверчивые и одновременно любопытные, на мордочке трогательно запеклись капельки молока Он сделал пару неуклюжих шажков и ткнулся носом в руку того, кто помог ему появиться на свет.

— Ну, что я сказала? Он хочет тебя послушать.

Колин испустил преувеличенно тяжелый вздох, но не выдержал и улыбнулся. Газели пришлось туго, и когда он трудился над тем, чтобы облегчить ее страдания, он всерьез опасался, что на наследии старого графа Уэйбурна вот-вот будет поставлен двойной крест.

Однако кобыла не только выжила сама, удалось также спасти жизнь жеребенку. После трудностей первых дней это был теперь крепкий, здоровый малыш. Все с той же улыбкой Колин уселся на ворох соломы, такой пышный, что лицо его пришлось на уровне мордашки жеребенка. Большие глаза, круглые от любопытства, уставились на него.

— Так что же, будешь ты слушать сказку?

В ответ жеребенок повернул уши вперед, всем видом выражая внимание. Газель положила морду на плечо Колина, еще одна, гнедая с белой полосой, морда легла на перегородку из соседнего стойла. Под дверцей проскользнул Штурвал и устроился в соломе бок о бок с хозяином. Аудитория, таким образом, расположилась у ног рассказчика.

Колин потрепал песика за ушком, потом огладил жеребенка. Он вдруг понял, что это не последний раз, когда ему придется рассказывать о прошлом — не только детям Шареба, но и своим.

Ласково улыбнувшись, он повел рассказ о том, как леди Ариадна Сент-Обин умыкнула его, степенного лондонского ветеринара, как по дороге в Норфолк они полюбили друг друга, как Шареб-эр-рех обставил на скачках самого Черного Патрика, короля ипподромов. Он говорил негромко и напевно, как то и следует, когда рассказываешь прекрасную сказку. Ариадна со счастливой улыбкой слушала его.

Добрый «доктор для животных» вздохнул и по очереди с нежностью оглядел лошадей.

— Как и каждая сказка, эта закончилась хорошо. Нам выплатили призовые деньги, а когда мы их получали, прибежал Доил, один из подручных лорда Максвелла, с криком, что теперь хозяин точно его убьет. Он был в таком состоянии, что не сразу удалось понять, что к чему, но постепенно вся картина злодеяний графа выплыла наружу.

Состоялся суд, и, как водится, шайка негодяев предала своего главаря. Двое признались в поджоге конюшни графа Уэйбурна. Максвелл задумал это потому, что старый граф собирался расторгнуть его помолвку с леди Ариаднои. Вскрылось столько злодейств, что хватило бы не на одного человека, а на десяток. Теперь лорд Максвелл в тюрьме, леди Ариадна стала моей женой, а чтобы мы могли жить долго и счастливо, был куплен дом с этой чудесной конюшней. Ну а потом, малыш, родился ты, и твои мама с папой очень этому рады!

К тому времени жеребенок едва стоял на ногах от усталости, но глаза его казались вдвое больше. Он повернулся и посмотрел на своего благородного отца так, словно видел его впервые. Колин усмехнулся и пощекотал тонкую шейку.