Елена Арсеньева - Любовник богини

— Нет… такой человек был. Он отринул Тамиллу дважды — и стал ее смертельным врагом.

— И это, конечно, ты! — с издевкой бросила Варя.

Нараян вскинул на нее глаза — и снова она ничего не смогла разглядеть в их глубокой черноте.

— Нет, — проговорил он, помолчав. — Увы… Это не я.

В ту пору, когда я еще считал и магараджу Такура, и Тамиллу одними из нас, детей Луны, я не раз делил с него ложе. А тот человек… он уже мертв, и прах его развеян по волнам священной Ганги.

Нараян умолк. Молчала и Варенька. Сидела тихо-тихо, затаившись. Смутное предчувствие нарастало в ней, и она боялась спугнуть его. Словно где-то вдали кто-то шептал слова, которые она жаждала услышать, — и она ловила их всем существом, всем сердцем.

В этот миг Нараян заговорил снова.

— Ты… не хочешь знать имени того человека? — хрипло, как бы через силу спросил он, и Варенька резко вскинула голову.

Вот он, ответ! Вот она, правда! Казалось бы, что такого сказал Нараян?

Ничего. Однако вещее сердце вмиг прозрело истину, и даже явись перед Варенькой сейчас сам Василий, поклянись в своей нерушимой верности — это уже ничего не добавило бы к тому ощущению свободы и счастья, которое овладело ею всецело.

Теперь ей казалось диким, чудовищным, как она могла поверить Тамилле. И все же поверила. Объяснить это было можно только некой гипнотической силой, исходившей от той страшной женщины, демоницы-убийцы, и если вспомнить, в каком состоянии находилась тогда Варенька…

Но зачем лгала Тамилла? Теперь понятно: чтобы отомстить Василию, пусть даже мертвому. О, она это сделала прекрасно! Варенька готова была умереть, и если тело ее, спасенное Нараяном, осталось живо, то душа-душа все это время оставалась мертвой. Она не в силах была вспомнить даже о самых светлых минутах их любви — эти воспоминания были отравлены ревностью. И сейчас Варенька ненавидела, проклинала себя за то, что ревность занавесила своим черным покрывалом от нее даже самую страшную потерю — смерть Василия.

А теперь на миг он словно бы ожил для нее, и все их такое короткое, но такое буйное, такое невероятное прошлое, вся их пылкая любовь и всепоглощающая страсть ожили тоже — и засверкали тысячами синих радужных счастливых огней.

Да, он не мог обмануть ее, предать их великую любовь, которая зачалась в зеркальном храме, под хор поющего бамбука. Они были обречены этой любви — они сохранят ее в сердцах до самой смерти, даже и после смерти. Их страсть воистину была роковой, смертельной…

О господи… а ведь как подумаешь, всего этого бесконечного месяца горя, и тоски, и подлых, жгучих подозрений, и ненависти к себе самой могло бы вообще не быть. Если бы тогда Варенька успела броситься в костер, они тотчас встретились бы с Василием на небесах.

Уж там-то, наделенная всевидящим зрением, которое даруется после смерти, она тотчас прозрела бы всю лживость обвинений Тамиллы — и души богини и ее любовника, души Вареньки и Василия уже вместе вознеслись бы в рай… или опустились в ад — да не все ли равно куда, лишь бы вместе!

Однако она осталась жива. Ее каким-то образом спас Нараян. Варя не помнила, как это произошло, не помнила их пути на остров. Она очнулась уже здесь: чтобы узнать, что сон ее не был сном, что после той ночи, которую Варя всегда считала плодом своего воображения, они с Василием слились навеки в зачатом ими ребенке, их дочери… Катюшке, богине Луны!

И все это сделал с ними Нараян.

Привычная ненависть вспыхнула в ней. Теперь она не помнила, что Нараян минуту назад вырвал ее из бездн мучительной, оскорбительной ревности. Он снова стал ей лютым врагом — каким был всегда. Подобно магарадже, подобно Тамилле!

Все-таки не так легко избавиться от призраков прошлого, и даже мимолетное воспоминание об этом имени резануло ее по сердцу, так что во взгляде, брошенном на Нараяна, загорелась такая лютая злость, что он даже отпрянул от неожиданности.

— Уйди, — сказала Варенька глухо. — Уйди, мне душно, когда ты здесь! Ты превратил мою жизнь в горькую муку — будь же милосерд, избавь меня от своего присутствия.

Нараян вскочил так резко, что золоченая лампа, стоящая рядом с ним, едва не рухнула. Нараян поймал ее, поставил на место и стремительно вышел.

Ага, так, значит, что-то еще осталось в этом мире, способное вывести его из себя! Слабая улыбка скользнула по губам Вареньки. Вдобавок до нее донесся какой-то далекий шум. Может быть, у этих лунопоклонников что-нибудь случилось и Нараян вернется еще не скоро?