Елена Арсеньева - Любовник богини

Где я был все это время, как добрался до Беназира, кто мне дал те экзотические лохмотья, в которых я предстал перед тобой, — этого я не помню. Совершенно не помню!

— Ну-ну, Бэзил! — Рыжий англичанин бодро хлопнул его по плечу. — Ты отъешься, отоспишься, отдохнешь — и память вернется к тебе, уверяю! Крепко же тебе досталось, дружище! А не стукнул ли кто-нибудь из этих дикарей тебя, скажем, по голове?

Василий с комическими ужимками ощупал свою светло-русую голову.

— Да нет, вроде не нахожу ни вмятин, ни шишек, — сообщил он весело, однако в глазах его не отразилась улыбка. — Но странно… может быть, ты и прав, потому что стоит мне напрячь память, как у меня в мозгу словно бы разливается серебряный свет — такой, знаешь, блеклый, бледный, лунный…

— Лунный?! — переспросил Реджинальд и тотчас поджал губы, однако Василий успел заметить выражение озабоченности, мелькнувшее на его лице, и Реджинальду пришлось объясняться.

— Видишь ли, — неохотно промолвил он, — здесь говорят: горе неосторожному, заглядевшемуся на луну с непокрытой головой! Ты заметил, что все индусы носят тюрбаны? Уверяю тебя, защищают головы не только от палящего, безумного солнца!

— Что, от лунного удара? — отмахнулся Василий. — Рассказывай!

— Уж поверь, — очень серьезно кивнул Реджинальд. — Да ты послушай! Видел ли ты в Калькутте настоящих бенгальцев?

— Конечно, они единственные не прикрывают голов, а ходят со своими черными гривами.

— Да, бенгальцы не носят тюрбанов даже в полдень, когда, как говорится, даже у слона может сделаться солнечный удар. Но и бенгалец не выйдет из дому в полнолуние, не прикрыв макушку! Опасно даже заглядеться на луну, а уж заснуть под луной… Припадки падучей болезни, безумие, даже смерть — вот наказание неосторожному. Оттого все стараются защитить головы ночью.

А ты…

— А я, очевидно, этого не сделал, — задумчиво проговорил Василий, — и заснул под луною, и сделался не в себе, и мои попутчики, отчаявшись вернуть мне сознание, привели меня к священной Ганге и отдали под покровительство божества, которое не замедлило умилосердствоваться и направило ко мне своего посланца в лохмотьях и с кружками на шесте. Местный Меркурий, а? Правда, на нем не было крылатых сандалий. — Он расхохотался с видимым облегчением. — Ну что же, это многое объясняет. Это все объясняет! Спасибо тебе, Реджинальд, что надоумил! Жаль только, что с посланником мне не передали увесистого кошелька рупий взамен утопленного в океане!

— Мой дом, мой кошелек, я сам к твоим услугам, — произнес Реджинальд высокопарно, с тем видом снисходительного отвращения, который всегда принимает истинный джентльмен, когда ему приходится обсуждать такой низменный вопрос, как отсутствие денег.

— Благодарю, — негромко сказал Василий. — Поверь, я тронут. Я… словом, ты понимаешь! Возможно, мне придется воспользоваться твоим кредитом, однако скажи: знаешь ли ты каких-нибудь русских в Ванарессе?

— Ого! — вскинул рыжие брови Реджинальд. — Я вижу, тебе больше по вкусу индуизм, чем магометанство? Где это ты услышал о Ванарессе?

— Все от того же благословенного посланца Ганги, — улыбнулся Василий, и Реджинальд, узнавший наконец в этой дерзкой улыбке своего прежнего друга, от избытка чувств наградил его увесистым толчком в плечо, едва не сбросив со стула. — Однако ты не ответил мне. Так знаешь ли здешних русских?

— Трудно не знать, потому что мистер Бушуев — единственный здесь русский, вдобавок он очень тесно связан с моей компанией.

— Бушуев! — вскричал Василий. — Его-то мне и нужно!

— Как? Ты знаешь Бушуева? — недоверчиво поглядел на него хозяин. — Очевидно, еще по России?

— Отродясь его в глаза не видел, однако у меня было к нему заемное письмо из Москвы на очень немалую сумму. Этот Бушуев торгует кашмирскими шалями, так?

— В том числе, потому что легче перечислить то, чем он не торгует. Глядя на тебя, можно убедиться, что русские чрезвычайно воинственны, однако, судя по мистеру Бушуеву, они еще и весьма оборотисты.

— Так он богат?

— Ого-го-го! — значительно покрутил головой Реджинальд. — Более чем. Он за короткое время сделался одним из самых удачливых торговцев. Клиентов к нему как магнитом тянет. Правда, у него столь красивая дочь, что многие приходят лишь полюбоваться на нее, но тут уж мистер Питер берет их в свои медвежьи лапы так, что они готовы выполнить все его условия, только бы еще раз увидеть Барбару.

— Варвару, что ли? Какое недоброе имя, — передернул плечами Василий. — Недоброе, холодное. Оно мне не нравится. А что, и в самом деле красавица?