Барбара Картленд: Бесценный выигрыш

1913 год

Достопочтенный Перегрин Гиллингэм выскочил из кеба, расплатился с кучером и поднялся по ступеням Уиндлмиер-Хауз.

Парадная дверь была уже открыта. Вручив свой цилиндр лакею в пудреном парике, он кивнул дворецкому:

— Добрый вечер, Доукинс!

— Добрый вечер, сэр.

— Его светлость в библиотеке?

— Да, сэр, его светлость уже давно вас дожидается, — степенно склонил голову дворецкий.

В почтительном голосе дворецкого прозвучал оттенок упрека Следуя за торжественно выступающим по облицованному мрамором вестибюлю Доукинсом, Перегрин усмехнулся.

Из всех великолепных особняков на Парк-лейн Уиндлмиер-Хауз был наиболее примечательным. Его построил в начале царствования королевы Виктории еще дед теперешнего герцога в соответствии с представлениями своих современников о том, как должна выглядеть герцогская резиденция. К счастью, в архитектуре того времени еще сказывалось влияние эпохи Георгов, поэтому особняк выгодно отличался от большинства своих соседей.

Но Перегрина мало интересовали архитектурные достоинства Уиндлмиер-Хауза, на которые он уже достаточно насмотрелся. Гораздо больше его занимало настроение хозяина дома Элстона, герцога Уиндлмиерского. Он очень надеялся, что Элстон не будет в дурном состоянии духа из-за его опоздания.

Настроение герцога обычно сказывалось на всех окружающих — на его друзьях, врагах и слугах. Даже на Перегрина, одного из его ближайших друзей, ледяная сдержанность, которой герцог выражал свое неодобрение, действовала угнетающе.

— Мистер Перегрин Гиллингэм, ваша светлость! — провозгласил Доусон, распахнув двери в библиотеку.

Герцог, читавший «Тайме», опустил газету.

— Перри! Какого черта ты явился так поздно? — раздраженно сказал он вместо приветствия.

— Извини, Элстон, — отвечал его приятель, входя. — Отец неожиданно прислал за мной, а ты знаешь, насколько он многоречив.

Герцог отложил газету.

— Полагаю, мне придется принять это оправдание, поскольку мне известно, что, когда твой отец разговорится на интересующую его тему, его не остановишь.

— Он был не столько заинтересован, — невесело заметил Перри, — сколько раздражен.

— Речь шла о деньгах? — осведомился герцог.

— Разумеется. О чем же еще станет говорить со мной отец? — усмехнулся Перегрин.

— Нельзя быть таким расточительным!

— Хорошо тебе говорить… — начал было Перри, но, поняв, что герцог его дразнит, рассмеялся.

Разговор с другом всегда доставлял ему удовольствие.

— Ладно, пусть я действительно немного увлекся тратами последнее время, — согласился он, — но ты не хуже меня знаешь, что Молли обходится слишком дорого и стала еще дороже с тех пор, как ты проявил к ней интерес.

— Но я недолго «способствовал росту цен на рынке», если можно так выразиться, — возразил герцог.

— Достаточно долго. Ты привил Молли вкус не только к икре и шампанскому, но и к бриллиантам, а содержания, которое я получаю от отца, на это никак не хватает. Быть младшим сыном сущее наказание, — добавил Перегрин со вздохом. — Тебе, счастливчик, не пришлось оказаться в таком положении.

— У меня есть свои проблемы, — заметил герцог.

— Вообразить себе не могу, каковы бы они могли быть.

Перегрин взял бокал шампанского, поданный ему лакеем на серебряном подносе.

Герцог тоже взял бокал.

Бутылку шампанского, принесенную Доукинсом, поместили в великолепное серебряное ведерко со льдом, и слуги удалились.

— Ты рассказал мне о своих трудностях, — сказал герцог с легкой улыбкой. — Хочешь послушать о моих?

— С большим интересом. Но мне всегда казалось, что у тебя их не бывает.

Перегрин смотрел на друга с недоверием.

— Мои трудности другого порядка, — отвечал герцог. — Дело в том, Перри, что мне скучно, — со вздохом признался он.

— Бог мой, Элстон! — изумился Перегрин. — Что за нелепость! Тебе скучно? Тебе, у кого есть все? Я не могу поверить!

— Но это действительно так, — ответил герцог. — И ты тоже в этом виноват, потому что, если бы ты не задержался, мне бы подобное не пришло в голову.

— С чего тебе скучать? Ты — самый богатый человек в Англии, крупнейший землевладелец, у тебя замечательные лошади, и ты можешь выбрать любую красотку, какая тебе только приглянется.

Перегрин перевел дыхание, прежде чем продолжить.

— И всем нам известно, почему у тебя такая возможность выбора — не только из-за денег, но и потому, что ты чертовски хорош собой, предмет мечтаний всех девиц!