Барбара Картленд: Исчезнувшая невеста

— Уверяю вас, — продолжал он, — это всего лишь мальчишеская шалость. Килкрейги — наши исконные враги, и мальчику нравилось потихоньку переходить границу, отгонять от стада корову или теленка, а потом торжественно приводить их домой, словно это почетная военная добыча.

«Действительно, — подумал герцог, — для шестнадцатилетнего мальчишки это не преступление, а почти что геройский подвиг. Ведь Макнарны несколько сот лет ненавидят Килкрейгов так же, как Килкрейги — Макнарнов».

— Как его поймали? — коротко спросил герцог вслух.

— Очевидно, он играл в эту игру не один раз, — ответил Данблейн, — но я, к несчастью, ни о чем не знал, пока Килкрейг не сообщил мне, что Торквил и трое юношей, угонявших скот вместе с ним, пойманы на месте преступления.

— Должно быть, пастухи устроили засаду? Мистер Данблейн кивнул.

— А эти глупцы, — продолжал герцог, — конечно, воровали скот в одном и том же месте!

— На самой границе, — коротко ответил мистер Данблейн.

— Не могу представить себе более идиотского и безответственного поступка! — взорвался герцог. — Но, думаю, если я поговорю с Килкрейгом, он прислушается к голосу здравого смысла.

— Он заявил, что не станет вести переговоров ни с кем, кроме вашей светлости, — подтвердил управляющий.

Герцог вздохнул.

— Значит, мне придется с ним встретиться. Не стану скрывать, Данблейн, я вне себя от ярости!

— Я опасался, что так и будет, ваша светлость. Не раз я просил вашего отца, чтобы он отправил Торквила в школу, а затем — в университет.

— Но мой отец никогда не слушал добрых советов, — горько закончил герцог. — Сколько лет Торквилу сейчас?

— Скоро исполнится семнадцать, ваша светлость. Он в том же возрасте, в каком были и вы, когда покинули замок.

Герцог понял: мистер Данблейн хочет, чтобы он представил на месте Торквила себя в шестнадцать лет — страдающего, оскорбленного, раздираемого жаждой мести и желанием обрести долгожданную свободу.

— Он вообще чему-нибудь учился? — спросил герцог.

— Да, ваша светлость. Ваш отец выписал из Лондона нескольких учителей, но, к несчастью, учеба скоро наскучила Торквилу.

— И неудивительно, — отозвался герцог. — Представляю себе, что за людей пригласил к нему отец!

— Мальчику, ваша светлость, не хватало друзей его возраста и одинакового с ним положения.

— А те трое, кого схватили вместе с ним?

— Сыновья арендаторов, ваша светлость. Хорошие ребята, но совершенно неотесанные.

— Да все это просто смешно! — воскликнул в раздражении герцог. — Какая-то средневековая чушь! Как вы это допустили?

Но сам он понимал, что зря мечет громы и молнии на беднягу Данблейна.

Управляющий делал для Торквила все, что мог, — так же как в свое время и для самого герцога. Но бороться с отцом было невозможно.

— Ну ладно, что же нам теперь делать? — спросил он, немного успокоившись.

— Я бы почтительно посоветовал вам послать верхового к Килкрейгу и договориться о встрече на завтра. Сюда он не поедет.

— Вы хотите сказать, что мне придется ехать к нему? — В герцоге вдруг взыграла неукротимая гордость.

— Я понимаю, что это унизительно для достоинства вождя клана. Но, ваша светлость, у него в руках крупный козырь.

— Торквил! — проворчал герцог.

— Вот именно.

— Хорошо. Но предупреждаю вас, Данблейн: если с Килкрейгом окажется трудно сладить, я пошлю Торквила ко всем чертям! Не собираюсь унижаться и либезить из-за какого-то мальчишки.

Голос герцога звучал уверенно, но сам он ясно понимал, что кривит душой не только перед управляющим, но и перед собой.

Он не может допустить, чтобы его племянник и предполагаемый наследник предстал перед судом в Эдинбурге, словно простой воришка!

Более того, в лице Торквила будет унижен и весь клан. Ведь все члены клана носят одну фамилию и считают себя членами одной семьи.

Герцог знал, что любой из его подданных будет сражаться за честь вождя, как за свою собственную, но и вождь обязан защищать и оберегать честь клана.

— Чем скорее мы покончим с этой историей, тем лучше! — резко бросил герцог. — Пошлите Килкрейгу известие, что я готов встретиться с ним завтра в полдень. Надеюсь, вы со мной поедете?

— На земле Килкрейгов, ваша светлость, вы должны выглядеть, как подобает вождю. Вам неприлично путешествовать в одиночку или вдвоем со слугой — это признак слабости.

Герцог удивленно взглянул на управляющего.

— Кого же я должен взять с собой?

— Оруженосцев, пажей, личных слуг и волынщика — так путешествовали ваши предки, — объяснил Данблейн.