Барбара Картленд - Любовь среди руин

Она сняла шарф, который закрывал ее волосы, и тоже спрятала его в кустарнике.

Вряд ли кто-нибудь найдет плащ и шарф.

А если и найдет, решит, будто какой-нибудь паломник, измученный тяжелым подъемом на вершину холма, уронил все это по дороге.

Мимоза открыла ворота и вошла.

Цветы в саду были потрясающе красивы.

Птицы пели в листве деревьев.

Она словно попала в райский сад, где не существовало никаких проблем и никаких страхов.

Девушка прошла к дому по вымощенной плиткой дорожке.

Фасад виллы украшал портик с белыми колоннами.

Дверь оказалась открыта.

Пока она колебалась, входить ли, в дверном проеме появилась темноволосая женщина средних лет.

В руке она несла корзину — наверное, собиралась выйти в сад, чтобы набрать цветов.

Как Мимоза и рассчитывала, при виде ее женщина вскрикнула, уронила корзину на землю и воскликнула по-французски:

— Мадемуазель! Мадемуазель! Вы вернулись!

Ее голос зазвенел от волнения:

— Вы вернулись! Но где же вы были? Мы обыскали все вокруг в отчаянной попытке найти вас!

При этих словах она шагнула вперед и обняла Мимозу.

Мимоза лишь безучастно посмотрела на нее.

— Кто… Кто я… И почему я… здесь?

Женщина не сводила с нее глаз.

— Вы — дома! Мы так тосковали без вас.

Мы думали, что вас похитили. О, мадемуазель, слава Богу, вы возвратились к нам!

В голосе женщины послышались слезы, но Мимоза только глухо произнесла:

— Где же я? Я… я не могу… ничего вспомнить.

Женщина взяла ее под руку.

— Пойдемте внутрь, — сказала она. — Что же они сделали с вами, те дьяволы? О, моя бедная мадемуазель, они сделали вам больно?

Мимоза позволила ввести себя в огромную, красиво обставленную гостиную. Окна во всю стену открывались прямо в сад.

Француженка усадила девушку в кресло, говоря:

— Вам жарко, и вы устали! Я принесу вам что-нибудь утопить жажду.

И она поспешила из комнаты.

Мимоза могла слышать, как она кричит кому-то о возвращении мадемуазель и отдает приказания принести еду и питье.

Потом она вернулась и, опустившись на колени перед креслом Мимозы, сказала:

— Вы только отдохните, и тогда вам сразу станет лучше.

— Мне… Я не могу… вспомнить… — пробормотала Мимоза. — Кто… я?

— Вы — Минерва Тайсон, — медленно и отчетливо произнесла француженка. — Минерва Тайсон — вот как вас зовут.

Мимоза не повторила это имя, она просто безучастно посмотрела на француженку.

— А я — Сюзетта. Вы же меня помните? Сюзетта, с которой вы всегда смеялись, Сюзетта, которую вы называли своей правой рукой.

— Сю… зет… та, — медленно произнесла Мимоза, останавливаясь на каждом слоге.

— Это так, — подтвердила француженка, — а вы — Минерва.

Мимоза на мгновение закрыла глаза.

Вошел слуга с подносом с кофе и птифурами.

Сюзетта поднялась, напила кофе и подала Мимозе.

Мимоза неуверенно взяла чашку.

Потом отпила небольшой глоток кофе, чувствуя, что именно этого ей и не хватает после долгой дороги, а Сюзетта тем временем ласково спросила ее:

— Может, вы помните, что с вами произошло после того, как вас украли?

Мимоза отрицательно покачала головой:

— ..Я ничего не могу… вспомнить… ни кто я… ни почему я… оказалась здесь.

— Должно быть, они били вас, — сердито проговорила Сюзетта. — Ах эти злые, нечестивые люди! Если бы только мы могли поймать их. Они понесли бы наказание за свое обращение с вами! Я думаю, мадемуазель, вам следует подняться наверх и уснуть. Уверена, проснувшись, вы вспомните все, что с вами случилось, вспомните, кто вы такая.

Женщине показалось, что Мимоза не поняла ее слов; она помогла девушке подняться со ступа и, поддерживая ее, медленно повела вверх по лестнице.

Они оказались на просторной площадке, а затем в спальне, которую Мимоза сочла красивее всего, что ей приходилось видеть.

Огромная кровать со спинкой в форме серебряной раковины была накрыта кружевным покрывалом, которое одно, должно быть, стоило целое состояние.

Вся мебель была инкрустирована перламутром.

Зеркало на туалетном столике обрамляли фигурки ангелов, окрашенные в нежнейшие цвета.

Сюзетта подала Мимозе изящнейшую ночную рубашку, которую, на ее взгляд, можно было купить лишь в Париже, где ее, должно быть, сшили монахини.

Она вспомнила, как Минерва рассказывала ей, что купила неглиже во Франции, когда была там с матерью.

Сюзетта помогла Мимозе лечь, а когда та откинулась на подушки, поспешно вышла.

Мимоза не сомневалась, что женщина торопилась уведомить французские власти, занимавшиеся поисками Минервы, о ее возвращении.