Маргарет Мэллори - Рыцарь наслаждения

— Ваша дочь — точная копия красавицы жены, — заметил Хьюм. — И в ней достаточно задора, чтобы продлить мужчине молодость.

А сколько раз сам отец сетовал, что из-за нее состарится раньше времени? Изабель спрятала улыбку в уголках губ и попыталась перехватить взгляд отца, но тщетно.

— О да, она весьма жизнерадостная девушка.

Бодрый тон отца посеял в Изабель надежду, что ей удастся избежать нагоняя за то, что она опять играла с мальчишками в сражение. Взрослые стали говорить о чем-то, что произойдет этой осенью, Изабель заскучала и изо всех сил старалась этого не выдать.

— Ну, значит, на том и порешили. — Лорд Хьюм наконец-то собрался откланяться. — А вы наверняка хотите поговорить с дочерью.

Лорд Хьюм сцапал ее руку прежде, чем она успела спрятать ее за спину. Изабель приложила все усилия, чтобы не скривиться, когда он обслюнявил ей тыльную сторону ладони. Впрочем, как только лорд Хьюм повернулся к ним спиной, она поспешно вытерла руку о платье.

Она стояла подле отца и смиренно ожидала кары за мечи и испачканное платье. Когда Хьюм наконец-то скрылся в воротах замка, она развернулась к отцу и с удивлением обнаружила, что он пританцовывает на месте.

— Что случилось, отец?

Он подхватил ее на руки и закружил над землей, потом снова исполнил свой победный танец. Его абсолютно счастливый вид был для Изабель как бальзам надушу.

— Ну скажи мне, скажи! — рассмеялась Изабель.

Он воздел руки к небесам и воскликнул:

— И я еще жалел, что ты не родилась мальчишкой! Прости мне, Господи!

Он одарил ее ослепительной улыбкой. Глаза его светились счастьем, как будто она только что подарила ему луну с неба — и все звезды в придачу.

— Изабель, девочка моя, у меня для тебя потрясающая новость!

Нортумберленд, Англия

Сентябрь 1417 года

Часовня замка. Стылый каменный пол. Этот холод сочится сквозь колени Изабель, проникает в тело, и каждая косточка, каждая мышца отдается тупой болью…

Однако не холод заставил ее прервать свои молитвы. Она снова скользнула взглядом по покрытому саваном трупу в окружении длинных мерцающих свечей.

Когда взгляд дошел до живота покойника, огромного, высоко вздымающегося под саваном, с губ Изабель сорвался вздох. Да, это и в самом деле лорд Хьюм.

Какая детская потребность в еще одном подтверждении! Бичуя себя зато, что прервалась, Изабель вернулась к молитвам. Свой последний долг перед мужем она выполнит до конца. А потом наконец-то будет свободна!

В следующий раз, когда Изабель открыла глаза, она увидела скукоженное личико замкового капеллана, склонившегося над ней.

— Мне нужно с вами поговорить, — заявил он без извинений.

Она кивнула и задержала дыхание, пока капеллан не выпрямился. Он что, ни разу в жизни не мылся? От него воняет почти так же, как от самого Хьюма.

О чем бы там ни хотел поговорить с ней священник, это должно быть что-то крайне важное. Как исповедник ее мужа, он наверняка знает, что душа Хьюма нуждается в молитве. И все же ей не хотелось оставлять слуг бдеть над покойным без нее. Хоть она и приплатила им, они наверняка замолчат, как только за ней закроется дверь. Хьюм никогда не был любим и почитаем слугами.

Изабель с трудом встала, но ноги отказались служить ей, и капеллан подхватил ее под руку, чтобы не дать упасть. Они покинули башню, в которой располагалась небольшая замковая часовня. Как только Изабель ступила во внутренний двор, налетел порыв холодного ветра, и она сильнее закуталась в плащ. Дрожа, она ждала, пока отец Данн, сражаясь с ветром, закрывал тяжелую деревянную дверь часовни.

Наконец он подошел к ней, и Изабель тут же спросила:

— В чем дело, отец Данн?

Отец Данн натянул капюшон поглубже, взял ее под руку и направился в сторону главной башни.

— Прошу вас, погодите, поговорим внутри.

— Хорошо.

Мерзлая земля похрустывала под ногами. Изабель подумала о жарко натопленном камине в холле — и прибавила шагу. Поесть тоже не помешало бы: полуденную трапезу она сегодня пропустила.

Поднимаясь по лестнице в башню, она отметила, что две ступеньки треснули, и добавила починку в список дел, который держала в голове. Теперь этот замок — ее. Никогда больше ей не придется вымаливать у Хьюма позволения сделать что-то, что сделать просто необходимо!

Войдя в холл, она увидела, что у камина греет руки их ближайший сосед. Она бросила на отца Данна пронзительный взгляд. Если капеллан решил, что прибытие Бартоломью Грэма — веская причина, чтобы прервать ее бдения, то он глубоко ошибся!