Ханна Хауэлл - Если он грешен

Лондон

Осень 1788 года

Приставленный к горлу нож способен, как ничто другое, внести ясность во взгляды на жизнь, особенно — на собственную, и Пенелопа только что в этом убедилась. Она стояла, не смея пошевельнуться, когда грузный, с отталкивающей внешностью мужчина на мгновение разжал руку, сжимавшую ее плечо. Перед лицом реальной угрозы так омрачавшая жизнь Пенелопы обида на сводную сестру — та обращалась с ней хуже, чем со служанкой, — показалась досадным пустяком.

«Кто знает — возможно, произошедшее со мной можно считать наказанием свыше за то, что я так часто поминала сводную сестру недобрым словом?» — подумала Пенелопа в тот момент, когда похититель перехватил ее за талию и приподнял над землей. В следующее мгновение один из его сообщников связал ей лодыжки тем же манером, каким только что связал запястья. Затем уродливый толстяк закинул Пенелопу на плечо, словно мешок с зерном, и понес куда-то по темному переулку, в котором стояла ужасающая вонь.

Всего несколько часов прошло с того момента, как Пенелопа увидела выходившую на улицу Клариссу — та отправлялась на прогулку в карете со своим женихом лордом Радмуром. Подглядывая за сестрой сквозь мутноватое стекло в крохотном окошке своей комнатки на чердаке, Пенелопа, конечно же, лелеяла греховную мечту о том, чтобы Кларисса оступилась и плюхнулась в вонючую сточную канаву у колес кареты. Но если так, если это и впрямь наказание, то оно, по мнению Пенелопы, было слишком суровым. Ведь, в конце-то концов, она никогда не желала Клариссе смерти, а вот ее, Пенелопу, возможно, очень скоро лишат жизни.

Она тяжело вздохнула, внезапно осознав, что отчасти сама виновата в том, что с ней стряслось. Слишком уж долго она оставалась с мальчиками. Даже маленький Пол уговаривал ее не возвращаться домой в темноте. Ей было неловко из-за того, что пятилетний ребенок оказался предусмотрительнее и разумнее ее, взрослой женщины.

Пенелопа вскрикнула от боли, когда уродливый похититель оступился и холодное острое лезвие ножа вскользь полоснуло ее по горлу. Но вонючий кляп, который сунул ей в рот один из похитителей, тотчас же заглушил ее крик. Вид собственной крови, тонкой струйкой стекавшей на платье, на мгновение ошеломил Пенелопу, и она в ужасе закрыла глаза, подумав о том, что вот-вот лишится чувств. Но она все же сумела справиться со своим страхом и, открыв глаза, убедилась в том, что вовсе не потеряла сознание. Более того, в какой-то момент она вдруг поняла, что кровь вытекает из ее ранки очень медленно — совсем не так, как было бы, если бы ей перерезали вены.

— Может, все-таки угостимся этой девицей, Джуд? — послышался голос одного из похитителей; он был почти так же грузен, как и тот, что нес ее на плече, а его длинные, давно не чесанные волосы источали омерзительную вонь.

— Приказ есть приказ, — ответил Джуд. Он по-прежнему держал нож у горла Пенелопы. — К тому же эта пигалица не стоит тех неприятностей, что мы можем из-за нее нажить.

— Перестань, Джуд. Мы же никому ничего не скажем. Да и девка никому не сможет рассказать, — добавил косматый с ухмылкой.

— Нет! — решительно заявил Джуд. — Я тут главный, понятно? И не хочу рисковать из-за девки. Она ведь наверняка станет отбиваться, уж поверь мне. А миссис Крэтчитт велела работать чисто — чтобы никаких следов не оставлять, помнишь? Увидит синяк — и мы останемся без заработка.

— Эта старая сводня и так найдет, как на ней заработать, даже синяки не помешают. Обидно, что нам нельзя распечатать эту девку до того, как ее станут продавать любому, у кого в кармане водятся деньжата.

— Сначала получи свои монеты, а потом можешь и купить ее на час, если она так тебе понравилась.

— Но она ведь уже не будет такой чистенькой и новенькой, верно?

— Да уж, не будет. Старая ведьма скучать ей не даст, это не в ее правилах. К тому времени как ты поднакопишь деньжат, ее уже пора будет списывать в расход.

Из разговора этих двоих Пенелопа поняла, что ее тащат в бордель. «Главное, — решила она, — не давать воли страху». Сейчас ей, как никогда, нужна была ясная голова. В конце концов, все не так уж плохо, ведь она пока еще жива. И, судя по всему, в ближайшее время убивать ее не собираются. Да-да, главное — не падать духом и по возможности даже не думать о том, что ее ждет. А потом ей, наверное, удастся сбежать, если только очень этого захотеть, если приложить все силы к тому, чтобы вырваться на свободу.