Ширл Хенке - Леди Фантазия

Во время поездки под палящим солнцем в экипаже с задернутыми занавесками было невыносимо душно. Каждый раз, когда они останавливались на постоялом дворе, Халл наводил на Амбер ее же собственный пистолет, чтобы гарантировать молчание — изощренное издевательство, которое он считал забавным, хотя у него имелся еще один пистолет, спрятанный в кармане сюртука. К удивлению Амбер, все время поездки похититель оставался достаточно трезвым, чтобы помешать любым ее попыткам спастись. В замкнутом пространстве экипажа его ненависть была физически осязаема, и с каждым часом она все возрастала.

Когда они наконец добрались до замка — она всегда воспринимала огромное каменное строение как средневековый замок, а не особняк, — Халл и кучер разбудили испуганного слугу, чтобы тот позвал маркиза. Вулвертон не вышел полюбоваться своим трофеем, а приказал Халлу и слуге отвести пленницу в темницу. До сих пор в ушах Амбер звучал злобный смех Эдгара Халла, закрывающего тяжелую подвальную дверь.

В темноте она обшарила небольшое помещение, надеясь к приходу маркиза найти хоть что-нибудь, что можно будет использовать в качестве оружия, но после нескольких минут поисков нашла лишь грубый табурет. Мерзкое шуршание крыс сопровождало каждое ее движение, но, слава Богу, отвратительные твари не приближались.

«Это хуже, чем тюрьма в Париже». Эта мысль заставила ее вспомнить о Жани. Амбер молилась, чтобы ее подруга не предпринимала самостоятельных попыток спасти ее. Если Грейс послала за ней сержант-майора и других людей, то, возможно, еще остается надежда. А она тем временем приложит все силы, чтобы выжить. «Пока им лучше беречь силы».

Амбер опустилась на пол у стены рядом с дверью и, подтянув ноги, уткнулась лицом в колени. Она тотчас начала погружаться в сон, но, едва задремала, как скрежет ключа в ржавом замке разбудил ее. Амбер быстро встала и расправила свою влажную и грязную одежду. В тесную комнату вошел маркиз. За ним, освещая хозяину путь, шел слуга с факелом.

Мерцающий свет очерчивал его фигуру, и он выглядел как сам Люцифер — высокий, костлявый, с сильными плечами и мускулистыми ногами наездника. Но его лицо состарилось. Между бровей пролегли глубокие вертикальные морщины. А сами брови и раньше широкие и кустистые соединились в одну ломаную линию, мрачно нависавшую над глубоко посаженными холодными серыми глазами. Губы маркиза стали еще тоньше, превратившись в злобную полоску, но при виде Амбер бледная полоса разошлась в хищной, жестокой улыбке. У него сохранились все зубы.

Амбер заставила себя поднять подбородок и ответить на злобный взгляд маркиза. Не говоря ни слова, он сделал шаг вперед и ударил ее по лицу.

Амбер отбросило к стене. Быстро выпрямившись, она вытерла кровь с губы и сказала как можно холоднее:

— Я тоже рада тебя видеть, Литтон. Приятно сознавать, что годы тебя не изменили.

Морщины на его высоком лбу стали глубже, а глаза полыхнули адским пламенем.

— Они и тебя не изменили, потаскуха. Ты была маркизой. Теперь ты стала грязной сводницей.

— И это положение гораздо предпочтительнее, — выпалила она в ответ, зная, что провоцирует его.

Но было видно, он хочет видеть ее испуганной. Амбер поклялась, что никогда не доставит ему этого удовольствия.

— За те месяцы, что ты прожила здесь, — продолжал он шелковым голосом, игнорируя ее оскорбление, — ты, к сожалению, не имела возможности ознакомиться с единственной сохранившейся в Англии камерой пыток. Теперь я лично предоставлю тебе возможность убедиться, как хорошо она действует…

Маркиз подал знак охраннику — тощему парню с желтыми сальными волосами и глазами цвета грязи. Мерзко воняющий прислужник схватил Амбер за руку, оставив синяки на нежной коже, и потащил ее мимо маркиза. Едва не вскрикнув от боли, она, чтобы не упасть на холодные плиты, шагнула вслед за слугой.

«Он не увидит меня на коленях!»

Комната была похожа на один из кругов дантовского ада. Повсюду виднелись самые разнообразные пыточные устройства, словно явившиеся из мрачного Средневековья. Ржавое железо, казалось, до сих пор было залито кровью тех, кто страдал в этом жутком подземелье. На стенах висели факелы, их мерцающий свет танцевал на покрытых паутиной деревянных стропилах и устланном соломой полу.

— Изобретательными людьми были мои предки, — тихо прорычал маркиз.

— Твои предки еще жили в плетеных хижинах и раскрашивали свои тела голубой краской, когда нормандские завоеватели построили эту крепость, — презрительно сказала Амбер.