Ширл Хенке: Виконт из Техаса

— Почему вы в таком виде, капитан Кантрелл? Где ваша военная форма?

Теодор Рузвельт учинял сокрушительный разнос полуголому офицеру, стоявшему перед ним навытяжку возле кровати, в которой, прикрывшись до подбородка рваной простыней, лежала молодая брюнетка с растрепанными волосами.

Все военное снаряжение Джошуа Кантрелла в тот момент состояло из шестизарядного «кольта», зажатого в правой руке. Он тут же опустил оружие дулом вниз. Так требовалось по уставу, за четким исполнением которого следили агенты спецслужб при армейских подразделениях в Техасе. Жестом Рузвельт приказал им удалиться.

Трудно сказать, кто из оставшихся в комнате пришел в.большее замешательство — капитан Кантрелл или его бывший командир, перед которым он сейчас стоял, не смея пошевелиться. Что же касается Сиси, подруги капитана на этот вечер, то она не чувствовала ни малейшего стыда, ибо уже давно работала в одном из местных борделей. Кроме того, Сиси даже не догадывалась, что стоявший перед ней и капитаном суровый мужчина — не кто иной, как президент Соединенных Штатов Америки, принесший присягу всего несколько недель назад, после убийства Уильяма Мак-Кинли, ранее занимавшего этот высший в стране пост. Впрочем, Рузвельта скорее всего это вполне устраивало. Именно в целях сохранения секретности он заранее повелел всем своим сопровождающим титуловать его не иначе как «полковник». Знал об этом и капитан Кантрелл.

— Извините, господин полковник, — сказал он, — но поскольку я не был готов к вашему визиту, то позвольте мне хоть сейчас, в вашем присутствии, одеться и принять приличный вид!

— Во-первых, попросите, пожалуйста, молодую даму выйти из комнаты, — строго приказал Рузвельт.

При этом он галантно отвернулся от Сиси, давая ей возможность спокойно вылезти из-под простыни и облачиться в шелковое платье пурпурного цвета, валявшееся на полу рядом с ее корсетом и военной формой капитана Кантрелла.

Пока совершалась процедура одевания, цвет лица президента Соединенных Штатов от смущения превратился из красного в бордово-пурпурный. Жрица же любви беззастенчиво посмотрела на капитана, видимо, ожидая от него чего-то. Кантрелл угадал значение этого взгляда и поспешил успокоить Сиси:

— Я расплачусь с вами, дорогая!

Он пошарил в кармане и, вытащив синюю банкноту, засунул ее за корсет на груди девушки. Сиси недовольно поморщилась, круто повернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью и отпустив по-испански какое-то ругательство.

Пока Джошуа одевался, полковник нервно ходил из угла в угол по комнате, брезгливо морщась при взгляде на грязный ковер.

— Чем я обязан высокой чести видеть вас здесь, господин президент? — спросил Джошуа, натягивая сапоги.

— Я, кажется, просил всех, и вас тоже, называть меня просто полковником. Сколько раз прикажете повторять?

— Полагаю, что все это произошло совершенно неожиданно. Какой-то сумасшедший застрелил президента Мак-Кинли, и губернатор Нью-Йорка вдруг становится первым человеком в стране. Скажите, а вы сами думали, что будете им?

— Я не исключал подобной возможности. Вплоть до последнего месяца и при ужасных обстоятельствах, связанных с убийством Мак-Кинли. Вы, верно, уже обратили внимание на конных охранников, которые меня сопровождают? — Рузвельт кивнул в сторону закрытой двери. — Черт побери, до чего же это неприятно! Как будто я не сумею обезопасить себя и без их помощи!

Он расстегнул пиджак и продемонстрировал капитану аккуратно вшитый внутренний карман, из которого выглядывала рукоятка крупнокалиберного револьвера самого последнего образца.

— Возможно, эти новые охранники совсем не плохая идея, — пожал плечами капитан. — Причем прекрасно и детально рассчитанная. Между прочим, в ближайшую субботу вы могли бы найти более безопасное место, нежели Форт-Уэрт. Поверьте, я говорю это не потому, что не рад вас видеть! Просто меня несколько удивляет такая неосторожность.

— И доставляет кое-какие неудобства, не так ли? — ядовито заметил Рузвельт. — Кстати, примите мои извинения за ту девицу, которую я спугнул своим вторжением!

— Мы оба знаем, что Сиси — далеко не светская дама. Потому-то вы извинились передо мной, а не перед ней. Ваше пуританство, характерное для янки, дает о себе знать, сэр!

На лице Джошуа появилась саркастическая улыбка неисправимого грешника. Ведь не впервые бывший командир, известный своим красноречием приверженец епископальной церкви и ревностный поборник нерушимости семейного очага, уличал своего подчиненного в аморальном поведении.