Мэри Блейни - Нежданный поцелуй

— Уилсон, а ты ведь прежде никогда не видел этого человека, верно?

— Нет, видел, ваша светлость. На одном из вечеров во дворце, на очень многолюдном вечере. Он выходил из этого дворца со старым джентльменом, очень важным и очень старым. У него карета была даже богаче вашей.

Роджерс! Бендас использовал для этой цели Роджерса!

— Уилсон, может, ты еще что-то хочешь мне сказать? — спросил герцог.

Мальчик посмотрел на него с таким ужасом, что Мерион не смог сдержать улыбки.

— Да, сэр, ваша светлость… Знаете, я подумал, что тот человек, который набросился на нас возле конюшен, а также и петарда — все это были не случайности.

Мерион взглянул на мальчика с удивлением.

— Очень разумная мысль, Уилсон. Возможно, ты прав. Полагаю, ты представил мне блестящий отчет, хотя и несколько запоздалый. И помни: если нечто подобное снова произойдет — немедленно расскажи кому-нибудь из нас. Теперь отправляйся в конюшню и принимайся за дело.

Мальчик по-прежнему стоял у стола.

— Что-то еще, Уилсон?

— Сэр, могу я и дальше заботиться о Магде?

Герцог невольно улыбнулся:

— Да, разумеется. Ничего не изменилось. Иди, не беспокойся. И помни о том, что я тебе сказал.

— Да, сэр, ваша светлость! — крикнул мальчик, выбегая из комнаты. Мерион мог бы поклясться, что услышал его радостное «ух-ху-у!» уже из-за закрытой двери.

Весьма озадаченный откровениями мальчика, герцог понял, что именно Елена оказалась мишенью. Во всяком случае, Бендасу было безразлично, умрет она или нет, и это, пожалуй, пугало более всего.

Минут через пять герцог поднялся из-за стола и подошел к окну. Пересекая садовую дорожку, пробежал сначала один, а потом второй слуга — вероятно, они сокращали себе путь из одной части дома в другую. Уже вовсю благоухали ранние цветы, и один из садовников подстригал и выравнивал кусты. «Может, заняться какими-нибудь хозяйственными делами? — подумал Мерион. — Это, может, меня успокоит?»

Он прекрасно знал, что Бендас безумен, — причем не только он один так считал. Однако ему казалось, что Роджерс — человек более или менее разумный, способный удерживать своего хозяина от совершенно безумных поступков.

И теперь следовало что-то предпринять. Следовало защитить Елену и себя самого, свой дом и своих близких.

В конце концов герцог решил, что еще подождет еще около часа. Если же лорд Уильям не появится, то он, Мерион, начнет действовать. Сначала нанесет визит Елене и поговорит с Тинотти, а потом обратится к доверенным лицам Бендаса.

Какое-то время Мерион расхаживал по комнате, затем снова сел к письменному столу.

— А может, в эту самую минуту она читает мое послание? — пробормотал он со вздохом.

В доме синьоры Верано наутро после концерта завтрак всегда подавали поздно, и к этому времени все бывали отчаянно голодны. К тому же все находились в отличном настроении и поздравляли друг друга с успехом. После завтрака речь, как правило, заходила о недостатках в исполнении, о дальнейших планах, а также репетициях, на которых следовало совершенствовать свое мастерство.

Но в этот раз Елена хмурилась и ела мало. И ей было безразлично, что лежит у нее на тарелке. Она почти не слушала веселую болтовню Мии, говорившей о том, с каким успехом прошел вечер.

Внезапно в столовую вошел дворецкий и молча протянул Елене письмо, прибывшее час назад. Она тотчас же извинилась и, встав из-за стола, отправилась в свою комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, Елена подошла к письменному столу, взломала печать и расправила лист бумаги. Читая, она чувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и ей приходилось по нескольку раз перечитывать одни и те же строки.

«Моя дорогая синьора Верано! Моя дорогая Елена! Если бы можно было повернуть время вспять, я бы это сделал. Я вернулся бы к тем часам и минутам, когда вы поцеловали меня в Гайд-парке и я почувствовал в вас то же томление, что снедало меня. Мне следовало бы понять сразу же, когда мы только встретились, что наша встреча — это дар судьбы, которым не следует пренебрегать. Перед Богом я прошу прощения за то оскорбление, которое заставило вас покинуть меня.

Я один несу за это ответственность, и сознание этого давит на меня тяжким бременем, будто я атлант, удерживающий на плечах всю тяжесть мира.

Возможно, любые близкие отношения между нами неразумны.

Я опасаюсь утомить вас своими постоянными изъявлениями раскаяния и думаю, что вы еще найдете того, кто оценит дарованное вам сокровище без опасений и задней мысли.