Мэри Рич: Поцелуй бандита

Мария Елена де Вега, положив голову на ладонь, смотрела, как первые лучи рассвета неслышно скользили по дощатому полу. Вздохнув, она поднялась со своей измятой постели, чувствуя себя не выспавшейся. Так было всю эту неделю. Ступая босыми ногами по холодному полу, Елена подошла к окну и открыла ставни. Она посмотрела вниз, во двор, где множество птиц собралось на утреннее купание у фонтана. Эта мирная картина не могла подавить царящее в ней смятение. Всего лишь через несколько часов она и ее сестра Консиция поменяются местами, и Елена должна будет отправиться в путь к монастырю.

Все еще не в силах успокоиться, она подошла к туалетному столику и взяла щетку. Расчесывая свои длинные черные волосы, девушка с отвращением взглянула на собственное отражение в зеркале. «Как можно было позволить ей вовлечь меня в это безумие?» Глубоко запавшие глаза цвета топаза, смотрящие из зеркала, не дали ответа.

От легкого стука в дверь у нее упало сердце. Неужели отец уже раскрыл их план? Она подбежала и с шумом открыла дверь. С облегчением девушка увидела свою горничную Люпи.

– Доброе утро, сеньорита, – Люпи широко улыбнулась. – Я проходила патио и увидела, что у вас открыты ставни. Приготовить вам ванну?

– Да, Люпи. И, пожалуйста, пришли кого-либо с завтраком для меня в мою комнату. У меня болит голова.

Предполагалось, что это послужит и причиной, и извинением в том, что она не будет обедать внизу, не будет кататься утром верхом, как обычно. Голова ее и в самом деле раскалывалась, и она чувствовала себя совсем больной.

Позднее, после того, как она приняла ванну и съела часть завтрака, Елена растянулась на постели и попыталась успокоить свои взбудораженные нервы. Но вскоре встала и застелила покрывало. Она вздохнула. Это было бесполезно. Если уж она не может успокоиться, то каково ее сестре?

Отчаянно ощущая необходимость какой-то деятельности, она снова причесалась. Наконец, закрутив волосы наверх, закрепила их шпильками.

Елена ходила и ходила по своей уютной, просторной, скудно обставленной комнате, поправляя вещи, трогая памятные с детства сокровища: маленький, ярко раскрашенный камень, портрет матери в серебряной рамке. «Мы не вечны», – сказала она себе. Но все в ней содрогнулось при мысли, что после сегодняшнего дня все изменится в ее жизни.

Она вскочила, услышав легкий стук в дверь.

– Елена, это я, – окликнула ее Консиция. – Я пришла попрощаться.

Заглушая страх, Елена глубоко вздохнула, сознавая, что готова ко всему. Она положила руку на живот, чувствуя себя так, словно ее лягнула лошадь. Девушка поспешила к двери и ввела свою старшую сестру в комнату.

Она уставилась на ее темное платье и на шляпу с плотной вуалью.

– Ты выглядишь как в трауре.

– А как еще, ты думаешь, мы сможем все это устроить? – прошептала Консиция, снимая шляпу. Она бросила ее на стул и быстро выскользнула из своего темно-синего дорожного платья. – Ты готова?

Елена с печалью заметила, что у ее сестры не было никаких признаков беспокойства. В самом деле, голубые глаза Консиции горели от возбуждения.

– Ты ведешь себя так, как будто отправляешься на пикник!

– Более того, я убегаю с возлюбленным! – сказала, дразнясь, Консиция.

– Ты совсем не тревожишься?

– Ни в малейшей степени. А теперь, поторопись и оденься. – Консиция бросилась к гардеробу Елены и перебрала несколько вешалок с платьями.

– Ух! Разве у тебя нет ничего более нарядного?

– Нет, – сказала Елена пренебрежительно. – Я ведь не рассчитывала, что ты будешь носить мою одежду.

Консиция, наконец, выбрала темное хлопчатобумажное платье и надела его. Она достала из своей дорожной сумки черный парик.

– Помнишь его? Я взяла его из сундука с маскарадными принадлежностями, в старом крыле дома. – Закрыв свои светлые косы, она критически оглядела себя в зеркале. Ее нос сморщился от неудовольствия. – Ну ладно, я не буду носить это долгое время. Моя одежда уложена в сундуке, который, как я всем сказала, ты одолжила для поездки в Санта-Фе.

– Я знаю. Мы с Люпи спустили его вниз прошлой ночью, – сказала Елена. – Я еще подумала, что ты упаковала туда заодно и свою мебель. Он весит тонну!

– Я хотела быть уверенной, что у меня есть все, что может понадобиться, – сказала невинно Консиция.

Бренчанье упряжки и стук копыт во дворе заставили Консицию оторваться от зеркала и броситься к открытому окну. Осторожно раздвинув кружевные занавески, она выглянула.