Мэри Грин - Поцелуй разбойника

Лондон, 1749 год

Чарлз Бойнтон, граф Мортимер, с улыбкой смотрел на окружавшие его сказочные персонажи. Улицу заполняли карнавальные маски: римляне, рыцари в доспехах, древние языческие боги, и среди них мрачный Генрих VIII в парчовом камзоле и красном бархатном берете. Фавны и лесные нимфы хватали Чарлза за руки, предлагая к ним присоединиться. За спиной короля весело резвились богини, и Чарлз не мог оторвать взгляда от Флоры, богини весны. Ее хитон из прозрачного шелка, украшенный живыми цветами, колебался от малейшего движения, а золотистые, с рыжеватым отливом, волосы густой волной спускались до пояса. Голову ее венчал венок из примул. В руках она держала огромную охапку нарциссов и по одному бросала их в толпу. Она улыбнулась, и у Чарлза перехватило дыхание от нахлынувших некстати воспоминаний.

Яркий луч изменчивого апрельского солнца скользнул по ее белой полумаске и волосам такого удивительного золотисто-медового цвета, какого Чарлзу еще не доводилось видеть. Этот цвет напомнил ему о женщине, которую он не видел уже несколько лет, — о женщине, которая жестоко обманула его…

Он не хотел об этом думать. Но тогда почему его сердце сжалось от боли, которую он запрятал в самых дальних уголках души? Эта мука продолжалась уже шесть лет. Болезненные воспоминания мучили его, только когда он испытывал одиночество, смертельно уставал или напивался в стельку, а сегодня он выпил совсем немного — по случаю праздника.

Охваченный печалью, он следил за богинями, которые весело болтали и смеялись, танцевали и прыгали как девчонки. Но они не были девочками; это были женщины с изящными фигурами и тонкими талиями. Оказавшись в мучительной близости от богини, так заинтересовавшей его, Чарлз с трудом сдерживался, чтобы не дотронуться до этих роскошных золотисто-рыжих волос.

Она танцевала, и в какой-то момент он заметил на атласной туфельке сверкающий камешек и мелькнувшую на мгновение тонкую изящную лодыжку. Прозрачный хитон почти не скрывал ее длинных стройных ног. Золотой пояс, стягивавший ее талию, подчеркивал очаровательную линию бедер. Вьющиеся волосы покрывали прямую спину, а руки, когда она разбрасывала цветы, казались сильными и ловкими.

— Бог мой, она великолепна, — прошептал Чарлз, следуя за ней к четырем дорическим колоннам, обрамлявшим вход в павильон, за которым простирались увеселительные сады. Сквозь гул толпы он слышал ее зажигательный смех, который пьянил его, как холодная вода ручья в жаркий полдень.

— Я хочу пить. Пойдемте поищем какой-нибудь буфет, — обратилась к подругам одна из богинь.

Чарлз увидел, как «его» богиня бросила оставшиеся нарциссы группе степенных горожан в напудренных париках и темных камзолах. Они удивленно уставились на нее, сначала с подозрением, а затем с восхищением.

— Да… да, давайте поищем, — подхватила она и, повернувшись, оказалась лицом к лицу с Чарлзом.

Ее глаза под маской шаловливо блеснули.

— О! — протянула она, от удивления поднося руку к губам. — Простите меня, я не знала, что вы тут стоите, сэр.

Она одарила его улыбкой, которой позавидовало бы апрельское солнце.

Он вдохнул запах ее цветов. Выражение ее лица наполнило его сердце нежностью и согрело душу. И он сразу забыл обо всем, покоренный ее красотой.

— Миледи. — Он склонился в глубоком поклоне. — Вы самая прекрасная богиня.

— Вы слишком добры, сэр, — кокетливо улыбнулась она. Он был в маске, и она не узнала его. «Джентльмен из высшего света, — подумала она. — Один из многих на этом празднестве». Король пригласил две тысячи знатных вельмож, предлагая им отпраздновать победу, и они праздновали — кто за игорным столом, кто в танцевальном зале.

Музыка наполняла павильон зажигательными мелодиями. Вдоль стен расположились торговцы, продававшие безделушки и сладости, но Чарлз видел только богиню, чья улыбка вызывала у него желание броситься к ней и сжать в своих объятиях. Желание было так сильно, что у него кружилась голова.

Она засмеялась и, сделав шаг, растаяла в толпе, словно облачко тумана. Околдованный, он ринулся вдогонку, расталкивая любопытных, глазевших на гондолу, разукрашенную флагами и вымпелами. Снаружи у павильона расположились дудочники и рожечники, оглушая гостей какофонией звуков.

Словно быстроногая газель, она выскользнула в сад и побежала по дорожке, обрамленной кустами. Он бежал за ней, и сердце бешено стучало в его груди. Это была она. Он не ошибся.