Барбара Картленд - Революция в любви

Она посмотрела на него в изумлении, и он понял, что как раз об этом она и не подумала.

- Но сегодня же праздник святого Витуса, - ответила она, - и я хочу посмотреть на шествие и на танцоров.

Слова ее были по-детски наивны, но произнесены с таким чувством, что Дрого был обезоружен. Собравшись с мыслями, он спросил:

- Вы абсолютно уверены в том, что за углом вас не ожидает почетный эскорт?

- Нет. Я совершенно одна.

- Тогда окажите мне честь быть моей гостьей!

- С благодарностью принимаю ваше приглашение. Было бы ужасно после всего, что я вынесла, чтобы удрать, войти в дом через парадную дверь, - и она звонко рассмеялась.

- Я понимаю вас, - сказал Дрого. - И в то же время думаю, что, если бы я был достаточно рассудителен, я посоветовал бы вам именно так и поступить.

Девушка в ужасе всплеснула руками:

- Если вы еще раз произнесете «рассудительный» или «долг», я убегу!

- Ну, если так, пойдемте. Забавно, но я как раз загадал выпить шампанского с какой-нибудь красавицей!

- В таком случае, сэр, ваше желание исполнилось, и я разрешаю вам представиться.

- Меня зовут Дрого.

- А меня Текла.

Она протянула ему руку. Поскольку рука оказалась достаточно высоко, он понял, что должен ее поцеловать, и сделал это в лучших французских традициях: поднеся руку к губам и практически не коснувшись ее. Сделав маленький реверанс, Текла воскликнула:

- Вы не представляете себе, как это необыкновенно!

- Почему же, представляю, - ответил Дрого, - мне до сих пор еще не верится. Я и раньше встречал прекрасных женщин в самых невероятных местах, но ни одна из них не спускалась с неба по веревке!

Текла рассмеялась.

- Значит, вы набрались нового опыта, и я надеюсь, поделитесь со мной тем, который приобрели раньше.

Лишь на мгновение, сам того не желая, Дрого посмотрел на нее сурово. Он почувствовал, что ее слова можно интерпретировать по-разному. Но она уже глядела не на него, а туда, где в конце улицы мерцали огни. «Она всего лишь ребенок, - сказал он себе. - Когда праздник кончится, я отведу ее домой».

Они пошли рядом, и Дрого обратил внимание на то, что она одета в простое белое платье с пышной юбкой и облегающим лифом.

Талию обвивал голубой шарф, завязанный сзади бантом. На ней не было никаких украшений, даже колец.

У нее был маленький, прямой аристократический нос. На удлиненном лице доминировали огромные глаза. «Она прелестна и очень молода, - думал Дрого. - Наверняка она сбежала из школы, и у нее будут большие неприятности, если я не доставлю ее обратно в целости и сохранности».

Они дошли наконец до рыночной площади, центр которой украшал традиционный фонтан. Вокруг фигуры Нептуна толпились каменные русалки.

На ступенях, окаймляющих фонтан, сидели цветочницы с корзинами всех оттенков радуги и торговцы со своими лотками. Тут же гитарист перебирал струны. По площади сновали маленькие лошадки, запряженные в крошечные повозки для двоих. Лошадки были чуть больше пони и очень ухоженные.

Дрого осмотрелся и увидел кафе. Столики стояли прямо на улице, посетителей было довольно много. Перед ними дымились чашечки с горячим кофе.

Дрого повел Теклу по направлению к кафе. Ему пришлось взять ее под руку, потому что она засмотрелась на лоточников и на цыганку, предлагавшую предсказать судьбу всякому, кто ей заплатит.

Когда они сели за столик и Дрого попытался найти официанта, чтобы сделать заказ, Текла сказала звенящим голосом:

- Я всегда мечтала, чтобы так было, и спасибо вам… спасибо вам за то, что вы привели меня сюда!

Официант подошел к их столику, Дрого заказал кофе и, немного поколебавшись, спросил, тщательно подбирая козанские слова, какое вино ему могут предложить. Официант понял его, но назвал марку вина, неизвестную Дрого.

- Спросите вино из долины Бела, - сказала Текла. - Его всегда пьет мой отец. - Она говорила с ним по-английски, и поскольку Дрого был не в состоянии перевести ее слова на козанский, она сделала это сама.

Когда официант ушел, Дрого сказал:

- Вы удивительно свободно владеете обоими языками, а ваш английский просто великолепен! - Текла улыбнулась: - Моя мать была англичанкой.

- Тогда понятно. А по-русски вы не говорите? К удивлению Дрого, на ее лицо набежала тень. Глаза, которые при свете оказались не черными, как он думал вначале, а серыми, помрачнели. Потом она нехотя ответила:

- Немного, но я ненавижу этот язык… и людей!

Дрого был поражен. Ведь Козан и Россия граничили друг с другом, и ему казалось, что у них должно быть много общего. Но ему не хотелось затрагивать политические вопросы, и он поспешил переменить тему: