Кэтрин Харт - Падший ангел

— Если вы немедленно не откроете ворота, у вас будет больше неприятностей, чем вы можете себе вообразить, — пообещал он.

Она заколебалась, и он увидел, как она пожевала в нерешительности губами. Наконец она предложила:

— Подождите, пожалуйста, здесь, а я поговорю с матерью-настоятельницей о вашей просьбе. Если она скажет, что вам можно войти, я вернусь и впущу вас.

— Сделайте одолжение, — произнес он. — Но если вы через пять минут не вернетесь, я сам себя впущу — с ее разрешения или без, — так что вам лучше поторопиться. Я ясно выражаюсь?

— Абсолютно ясно, сэр.

Очевидно, ей удалось убедить мать-настоятельницу в его решимости, потому что менее чем через пять минут она вернулась.

Открыв ворота, монахиня с напускной непреклонностью пролепетала:

— Я должна попросить вас, сэр, снять оружие и оставить его здесь у ворот.

Для Джейка это было все равно что предложить ему отрезать и оставить руку. Последние семь лет он, можно сказать, жил этим пистолетом. Зарабатывал им себе на жизнь и никогда с ним не расставался. Даже когда спал, пистолет всегда был у него под рукой. В результате он стал как бы частью его тела, чем-то вроде третьей руки. Без него он чувствовал себя все равно что голым. Предложение снять и оставить оружие Джейк воспринял с раздражением и свирепо пробурчал:

— Нет, мэм. Куда я, туда и он.

— Тогда, боюсь… Но Джейк обрезал ее:

— Нет. Вам нечего бояться, сестра. Как только я заберу Тори, мы тут же уедем, и вы сможете вернуться к своим молитвам и к чему там еще.

Настороженно насупившись, она повернулась и пошла впереди, показывая дорогу и приговаривая слегка дрожащим голосом:

— Пожалуйста, следуйте за мной. Мать-настоятельница сейчас с вами поговорит.

Настоятельница уже ожидала их. Она явно приготовилась встретить его решительно. Эта территория принадлежала ей, тут она правила и надзирала за всем с истинно королевским величием.

— Сестра Сара поставила меня в известность, что вы желаете переговорить с сестрой Эсперансой, — привнесла она вместо приветствия, жестом показывая, что позволяет ему сидеть в ее присутствии.

Она дождалась, пока он сядет, и только тогда продолжала:

— У нас строгие правила, которые запрещают подобные свидания, и я надеюсь, что вы поймете, почему я должна отказать вам в просьбе, хотя и сочувствую вашим обстоятельствам. Мне сказали, что миссис Бэннер тяжело больна, и меня это очень огорчило. Примите мои искренние сочувствия.

— Могу себе представить, как огорчена сама Виктория, — проговорил Джейк с горькой улыбкой. — Особенно когда вы не разрешили ей поехать домой к матери, находящейся почти что при смерти.

— Именно поэтому сестре Эсперансе ничего не сообщили, — удивила его настоятельница. — Ничто из внешнего мира не должно мешать ее обучению, особенно на этой стадии.

Ошеломленный, Джейк уставился на нее во все глаза и несколько мгновений не мог выговорить ни слова. Наконец он вскочил со стула с восклицанием, заставившим лицо матери-настоятельницы побагроветь:

— Вы хотите сказать, Виктория ничего не знает о том, что случилось с ее семьей? И именно поэтому она не бросилась к постели матери, чтобы утешить ее? И поэтому она не ответила ни на одно письмо и даже не приехала на похороны моего отца? — прокричал он. — Будь оно все проклято, женщина! Что же это такое, ведь мы ее семья!

— Нет, — тихо ответила монахиня, возвращая себе самообладание. — Вы не правы. Теперь сестра Эсперанса здесь с нами. Мы ее семья, ее сестры во Христе.

Джейк даже скрипнул зубами от такой непреклонности.

— Леди, вы испытываете мое терпение и мою выдержку. Они на пределе, — проскрежетал он. — Я понимаю ваши идиотские правила и при других обстоятельствах, может, и подчинился бы им, но я обещал ее матери, что привезу Тори домой. Если есть у вас хоть капля сострадания, вы позволите Виктории вернуться домой и остаться там до тех пор, пока ее мать не поправится или, Боже избави, умрет. Тогда Тори сможет снова приехать сюда, если захочет.

— Мне очень жаль, сэр… — начала было монахиня.

— Мне тоже, — резко прервал ее Джейк. Он подошел к письменному столу, за которым сидела мать-настоятельница, и наклонился вперед, так что их лица оказались на одном уровне. — Разрешите мне объяснить вам попроще: или вы сейчас зовете сюда Викторию и позволяете ей мирно уехать, или я найду ее сам. Даже если для этого мне придется обыскать здесь каждый дюйм.

— Я не могу вам этого позволить, — ответила она сдавленным голосом и перевела взгляд на пистолет.