Барбара Картленд - Отель Парадиз

— Да, я здесь, — ответил Джон. — И вам это доподлинно известно!

— А может, вы решили сбежать.

— Отчего же мне бежать?

—Я побеседовал с сэром Стюартом.

— Так вы его нашли? Надеюсь, он арестован?

— Нет. Я сказал, что беседовал с ним и кое-что выяснил. Оказывается, вы похитили его подопечную и увезли ее с грязными намерениями.

— Я рассказывал вам, что он требовал...

— Сэр Стюарт — знатный господин, — перебил Дженкинс. — Надеюсь, вы не станете настаивать, чтобы я подвергал сомнению слова джентльмена!

Фрэнк фыркнул, что примерно отвечало чувствам Джона.

—Даже если бы я и настаивал — чего я, заметьте, не делаю, — заявил Джон с мрачной иронией, — это все равно не дает ему права проделывать во мне дыру.

— Вы, как сумасшедший, набросились на сэра Стюарта, он вынужден был защищаться, — явно повторил слова сэра Стюарта Дженкинс.

— Это он так говорит?

— Такое обвинение выдвигает сэр Стюарт, и я здесь, чтобы расследовать это дело. Должен вас предупредить, что отношусь к нему со всей серьезностью.

—А как вы относитесь к ранению моего хозяина? — спросил Фрэнк. — Он четыре дня пролежал без сознания!

—Я бы не советовал со мной умничать, дружище, — важно ответил Дженкинс. — Сэр Стюарт говорит...

— Ради всего святого, перестаньте все время повторять «сэр Стюарт» — это просто смешно! — взмолился Джон. — Вы верите ему только потому, что у него — как вы полагаете по своей наивности — есть титул. Что ж, если на вас это производит столь сильное впечатление, извольте: граф Мильтон.

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Я хочу сказать, что я — граф, — вскипел от злости Джон. — Лорд Мильтон из Мильтон-парка в Йоркшире. Поскольку титул графа на четыре ступени выше рыцарского, то надеюсь, вы можете смело допустить, что мои слова в четыре раза правдивее заявлений того жалкого болвана, которого вы обязаны были арестовать.

Дженкинс с минуту осторожно смотрел на него, а потом весело закивал головой.

— Очень остроумно, очень остроумно, — повторял он. — Очень остроумно с вашей стороны, не сходя с места, сочинить такую историю! Но меня на этом не провести! Граф! Ах! Очень остроумно! Граф — управляющий гостиницей!

— Я решил поразвлечься, — процедил Джон сквозь зубы.

— Так и есть, — подтвердил Фрэнк. — Он граф.

— Ну да, вы подтверждаете его слова, не так ли? — торжествующе уточнил Дженкинс. — Вы сообщники. Следует и вас арестовать за оскорбление полиции Ее Величества.

— Есть вещи, которыми не шутят, — пробормотал доктор, который прежде молчал. — Ступайте прочь, Дженкинс. Вы ставите себя в глупое положение. Я не позволю вам арестовать этого человека — он серьезно болен, ему нельзя двигаться.

Констебль колебался. Было очевидно, что он знает доктора Седжвика и признает его авторитет почти наравне с теми, у кого есть титул.

— Сэр, я обязан выполнить свой долг. Этот человек арестован. Я продолжаю настаивать на том, чтобы он предъявил означенную молодую леди.

— Нет у меня никаких молодых леди! — запротестовал Джон, выходя из себя.

— В таком случае, сэр...

Дженкинс вытащил пару наручников.

— Убирайтесь! — закричал доктор, поднимаясь. — Убирайтесь сейчас же! Или я собственноручно спущу вас с лестницы.

Дженкинс побледнел и сделал шаг к двери.

— Я обязан выполнить свой долг...

— Ступайте!

Дженкинс сделал еще один шаг назад и, указывая пальцем на Джона, сказал:

— Считайте, что вы арестованы.

Потом он исчез.

— Он вернется, — заметил доктор со злостью. — Может ли кто-нибудь подтвердить вашу личность, ваше сиятельство?

— Роберт Дейл мог бы, но он в Лондоне.

— Я поеду и привезу его, — предложил Фрэнк.

— Тебе нельзя. Если тебя здесь не будет, кто защитит... — Джон прикусил язык.

— Кто защитит молодую леди? — с сочувствием спросил доктор.

Джон молча кивнул.

— Думаю, мне лучше спуститься вниз и посмотреть, чем он там занимается, — сказал Фрэнк.

—Да, пойдем удостоверимся, что он покинул гостиницу, — заторопился доктор Седжвик.

Джон смотрел, как они уходят, огорченный до крайности тем, что не может пойти с ними. Не в силах больше выносить неизвестности, он сполз с кровати и, пошатываясь от слабости и неимоверной боли, подошел к окну.

Он порадовался тому, что сумел это сделать, иначе пропустил бы сцену, которая немало его позабавила.

В сгущающихся сумерках он увидел, как из гостиницы вышел сэр Стюарт в обществе констебля Дженкинса, который, слушая его, почтительно склонил голову.