Лиза Клейпас: Соблазни меня на рассвете

Кэм на мгновение залюбовался по-цыгански ловкими движениями. Истории о том, что цыгане исключительно хороши в обращении с лошадьми, отнюдь не были мифом. Они полагали, что кони были их товарищами, бесстрашными и романтичными. Вот и Пука воспринимал присутствие Меррипена с уважительным спокойствием, которое выказывал немногим людям.

- Что тебе нужно? - спросил Меррипен, не оборачиваясь.

Кэм медленно подошел к открытому стойлу и улыбнулся, когда Пука, нагнув голову, подтолкнул его в грудь.

- Нет, мальчик… у меня нет для тебя куска сахара.

Он погладил мускулистую шею коня. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, выставляя на всеобщее обозрение татуировку черной летящей лошади. У Кэма не осталось воспоминаний о том, когда у него она появилась…Она была там всегда, а почему - его бабушка отказывалась объяснять.

Татуировка символизировала коня-призрака из ирландского эпоса, именуемого pooka, который был то злобным, то доброжелательным, говорил человеческим голосом и летал по ночам, широко расправив крылья. Согласно легендам, pooka приходил к человеку в полночь, забирал его, а, вернувшись, человек уже никогда не был таким, как прежде.

Кэм никогда ни на ком не видел такого знака. До Меррипена.

Волею судьбы Меррипен недавно пострадал при пожаре. А когда ему оказывали помощь, Хатауэйи обнаружили такую же татуировку на его плече.

Это вызвало массу вопросов в голове Кэма.

Он видел взгляд, который бросил Меррипен на его татуировку.

- Интересно, правда, почему на цыгане ирландский символ? - спросил Кэм.

- В Ирландии тоже есть цыгане. Ничего удивительного.

- Есть кое-что необычное в этой татуировке, - рассудительно продолжал Кэм. - Я никогда не видел другой такой, до тебя. Для Хатауэев она тоже стала неожиданностью, потому что, очевидно, ты хорошо постарался, чтобы скрыть ее. С чего бы это, phral мой?

- Не называй меня так.

- Ты был частью семьи Хатауэй с детства, - сказал Кэм. - Я тоже вошел в семью, когда женился. Это делает нас братьями, разве не так?

Презрительный взгляд в его сторону был единственным ответом.

Кэм получал извращенное удовольствие в том, чтобы дружески обращаться к этому цыгану, который так явно его презирал. Он понимал, что породило враждебность Меррипена. Войти новому мужчине в семейное племя, или vista, всегда нелегко, и его положение в иерархии могло быть довольно низким. Особенно для Кэма, чужака, которому было необходимо войти и действовать, поскольку глава семьи был практически бесполезен. Не способствовало успеху и то, что Кэм был poshram, полукровка, рожденный цыганской матерью от ирландского отца-gadjo. И еще больше ухудшало положение, если это было возможно, его богатство, что было позором в глазах цыган.

- Почему ты скрывал ее? - продолжал настаивать Кэм.

Меррипен на мгновение прервал свое занятие, чтобы холодно и мрачно взглянуть на него.

- Мне сказали, что это печать проклятия. Оно означает, что я или кто-то близкий мне, обречен умереть рядом со мной.

Кэм не выказал никакой реакции на его слова, но почувствовал, как по шее вниз побежал холодок страха.

- Кто ты, Меррипен? - мягко спросил он.

Огромный цыган возобновил свою работу.

- Никто.

- Когда-то ты был частью племени. У тебя, должно быть, была семья.

- Я не помню отца. Моя мать умерла, когда я родился.

- У меня так же. Я воспитывался бабушкой.

Движение щетки замерло. Ни один из них не пошевелился. Конюшня заполнилась напряженной тишиной, не считая сопения и шороха лошадей.

- Я воспитывался своим дядей. Он растил меня, чтобы я был asharibe.

- А… - Кэм постарался, чтобы в его голосе не прозвучало и намека на жалость, а в глубине души подумал: бедный ребенок.

Неудивительно, что Меррипен так хорошо дрался. В некоторых цыганских племенах выбирали самых сильных мальчиков и тренировали их для боев без правил, чтобы выставлять на ярмарках, сельских праздниках, в пабах против других ребят. Чтобы делать на них ставки. Некоторые из мальчишек были навсегда изуродованы, или даже убиты. А те, кто выжил, считались борцами, и определялись как воины племени.

- Так вот, почему у тебя такой сладкий характер, - сказал Кэм. - Поэтому ты и остался с Хатауэйями, когда они приняли тебя? Не хотел больше жить как asharibe?

- Да.

- Ты лжешь, phral, - сказал Кэм, пристально наблюдая за ним. - Ты остался по другой причине. - Кэм почувствовал своей цыганской сущностью, что натолкнулся на правду и спокойно добавил, - Ты остался из-за нее.