Лаура Кинсейл - Звезда и тень

Другие девушки в зале занимались тем же самым, готовясь к наплыву постоянных клиентов, многие из которых сделали заказы на более поздние и удобные часы дня. Как только она уложила последний рулон полосатой ткани поверх всей кучи, ливрейный лакей сопроводил в зал их Светлейшее Высочество из Японии.

Мадам Элиза-Айзаксон поспешила сделать раболепный реверанс перед четырьмя изящными восточными леди, которые остановились в дверях, как испуганные лани. Они все уставились на носки своих восточных туфель, прижимая руками юбки. Проборы в их блестящих черных волосах были прямыми и такими же белыми, как фарфоровые лица. Мадам Элиза на своем прекрасном французском языке пригласила дам войти и последовать за нею.

Она повернулась к ним спиной, но, сделав три шага, поняла, что ни одна из японских леди не собирается следовать за нею. Они стояли молча, уставившись в пол.

Мадам Элиза взглянула на ливрейного лакея, произнесла «леди Инойе?» и вопросительно подняла брови. Ливрейный лакей недоуменно пожал плечами. Мадам была вынуждена спросить громко, на чистом английском языке: «Леди Инойе, окажите мне честь. Ваше Сиятельство».

Никто не ответил. Одна из японок, стоявшая за спинами других, сделала слабое движение рукой. Мадам Элиза приблизилась к ней на шаг: «Ваша Светлость?»

Японская девушка приложила пальцы к губам. Она улыбалась, закрывшись рукой, а затем стыдливо захихикала. Ясным юным голосом, почти шепотом, она произнесла нечто непонятное, что прозвучало так, как будто она пыталась петь, набрав полный рот воды. Она слегка поклонилась, показала на дверь и снова поклонилась.

— О господи, — сказала мадам Элиза, — а я думала, их Светлость говорит по-английски.

Девушка повторила свой жест по направлению к двери. Потом она приложила руки к горлу, склонилась и театрально кашлянула. Снова показала на дверь.

Все стояли молча, в недоумении.

— Мадам Элиза, — отважилась Леда, — возможно, что леди Инойе не пришла?

— Не пришла? — голос мадам Элизы сел, она была в панике.

Леда вышла вперед. «Ее Светлость», — сказала она медленно и отчетливо, а затем приложила руку к горлу, кашлянула, как японская девушка, и сделала жест рукой по направлению к двери.

Все четыре японские леди поклонились, их поклоны были разными — от глубокого поясного до легкого кивка головой.

— О господи, — сказала мадам Элиза. Снова последовало молчание.

— Мадемуазель Этуаль, — мадам Элиза внезапно обратилась к Леде, — обслужите этих клиентов.

Она взяла Леду за локоть и подтолкнула вперед, принося ее в жертву, а сама с поклоном отошла в сторону.

Леда перевела дыхание. Она не имела представления, кто из них был принцессой, а кто супругой императора, но инстинкт подсказал ей, что это были две особы, стоящие впереди.

Приглашающим жестом руки она попыталась усадить их в кресла, стоящие у самого большого прилавка.

Как послушная стая гусей, они прошли мелкими шажками к креслам. Две женщины сели, а две других изящно опустились на колени, потупив глаза.

Ну, конечно, те двое в креслах должны быть королевскими особами, а остальные вроде свиты. Леда взяла с прилавка альбом моделей. Не зная, к кому сначала обратиться, Леда протянула альбом той, которая выглядела старше.

Леди отстранилась с протестующим жестом, замахав рукой, как веером, перед своим лицом. Леда извинилась и склонилась в глубоком реверансе перед другой, протягивая ей альбом.

Вторая также не приняла его. Стоя с альбомом в руках, Леда с отчаянием взглянула на сидящих на полу. Не может быть… Разве могут стоять на коленях люди, занимающие высокое положение в своей стране?

У нее не было выбора: она предложила альбом ближайшей японке, стоящей на коленях.

Это была та самая девушка, которая недавно с помощью пантомимы пыталась объясниться. Теперь же она вытянула руку, отстраняя книгу, повернулась и тихо заговорила с более юной леди, сидящей в кресле, и та в ответ что-то прошептала. Леда беспомощно ждала, пока они переговаривались. Стоящая на коленях девушка повернулась, склонилась лбом до пола и сказала: «Сан-виш». Леда закусила губу, но быстро придала чертам своего лица прежнее выражение. «Сан-виш», — повторила она. — Мода? — И снова протянула альбом.

Он был решительно отстранен. Леда сделала реверанс и зашла за прилавок. Она подняла два рулона бархата и расстелила их на прилавке. Может быть, они захотят начать с тканей?

Попытка провалилась. Японские леди смотрели на бархат, не пытаясь даже дотронуться. Они начали тихо переговариваться между собой.