Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды

В деталях этого сюжета Анна не была уверена, но по отдельным репликам мадам Венсан догадалась, что ей приписана и большая слава, и большая любовь — конечно же, неразделенная. Или — разделенная, но не очень, то есть — с красивым, но печальным финалом. И, если бы не регулярные посещения родительского дома Арминой с девочками, Анна еще долго бы находилась во власти чар этого сказочно прекрасного города и непредвиденных обстоятельств.

Но однажды маленькая Люсьена, привыкнув со временем к новому лицу и присутствию в доме бабушки и дедушки незнакомой тети, разыгралась и, бегая по саду, расположенному во внутреннем дворике за домом, испугалась чего-то или кого-то, как ей показалось, промелькнувшего в траве. Желая успокоить Люсьену, Анна, с согласия Армины приглядывавшая за игравшими в саду девочками, протянула к ней руки, и та послушно взобралась к ней на колени. Армина, увлеченно обсуждавшая с матерью в гостиной последние городские новости, немедленно выглянула на крик дочери в открытое настежь окно. И, убедившись, что все в порядке, вдруг с интересом посмотрела на мадам Жерар.

— А где сейчас ваши дети? — вполне дружелюбно и даже с состраданием спросила она Анну, когда та вернулась в дом.

— Я не замужем, — после неловкой паузы прошептала Анна, с заметным сожалением выпуская из объятий непоседливую Люсьену. Успокоившись, та почти мгновенно забыла о недавних страхах и снова устремилась на лужайку — играть в серсо с сестрой, терпеливо поджидавшей ее на скамейке под каштаном.

— Как вам будет угодно, — пожала плечами Армина. Она не решилась настаивать, но про себя отметила: мадам Жерар солгала — вот только зачем? Какая тайна скрыта в ее прошлом?

По секрету от Анны Армина поделилась своим наблюдением с матерью, и та, засомневавшаяся в ее словах, приглядевшись к тому, как ведет себя и чувствует Анна в присутствии ее внучек, согласилась: мадам Жерар тоскует по детям. Правда, она так и не смогла решить, какая это тоска — несостоявшегося материнства или разлуки с реально существующими малышами. Но с той поры Анна в глазах мадам Венсан приобрела еще и ореол мученицы, что подтверждало и резкое с того дня изменение в поведении ее гостьи.

Анна заскучала — у нее испортился аппетит, пропал прежде живой интерес к музыке, и общение с домочадцами семьи Венсанов приобрел оттенок напряженной вежливости, а порой даже принуждения. И, хотя большинство марсельцев связывают эту перемену в настроении женщин с периодом зимних дождем, Анну мучили не отсутствие чистого неба и яркого солнца, а угрызения совести, которые не давали теперь ей покоя ни днем, ни ночью.

Как она могла так поступить?! Анна то и цело задавала себе этот вопрос. Спрашивала и не находила ответа, а, если ответ и возникал, то теперь он представлялся ей всего лишь хитрой уловкой, к которой она прибегала, не отдавая отчета в истинных причинах случившеюся. А ведь такой поступок прежде казался ей невозможным и безнравственным — уехать, оставить детей на стороннего попечителя, предпочесть заботу о семейном очаге доле «искательницы приключений», пусть даже и вынужденной.

И разве не должна была она, несмотря ни на что, оставаться с детьми? И разве не было решение Владимира сказаться безвестным, хотя и невинно осужденным, продиктовано именно этой заботой о семье, о благополучии любимой супруги и детей? И разве не пошла Анна против его воли, предпочитая поиски пропавшего мужа самому главному в своей жизни — здоровью и счастью их детей?

Анна разрывалась между долгом матери и супруги. Любовь к детям, оставленным ею по воле рока, наполняла ее сердце невыносимой тоской, а душу — тяжестью вины, требующей немедленного искупления. Любовь к мужу гнала ее на край света — куда угодно, лишь бы вновь увидеть Владимира, соединиться с ним, восстановить то равновесие, тот покой и уверенность, что были связаны для нее с присутствием мужа, мужчины в ее жизни.

До сих пор Анна жила и действовала, как во сне. Остановка в Марселе заставила ее оглянуться и заново осмыслить все, что пришлось пережить ей за эти полгода. Общество мадам Венсан и ее семьи не было для Анны тягостным и навязчивым, и большей частью предоставленная самой себе, она получила возможность неспешно перелистать страницы этого воистину авантюрного романа, вписанного под диктовку судьбы в книгу ее жизни. И, чем больше Анна думала обо всем этом, чем внимательнее вглядывалась в недавние события, случившиеся с ней, тем сильнее становилось сомнение в правильности решения продолжать поиски Владимира, которое она приняла, вернувшись из Италии во Францию.