Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды

Конечно, едва услышав объяснения месье Корнеля — почему Владимир оказался не в Нанте или холодном, северном Бресте — Анна хотела немедленно броситься в путь, через Испанию и Гибралтар. Но Корнель отговорил ее. И действительно — им был ведом только пункт назначения, но где и в каком из поселений острова (а, быть может, и на любом другом из Малых Антильских островов!) мог оказаться Владимир, они не догадывались. И месье Корнель предложил Анне дождаться возвращения корабля. Капитан наверняка привезет список осужденных, и тотчас станет понятно, где именно находится муж мадам Жерар. Обратным рейсом судно должно было привезти с островов кофе и сахар, а, разгрузившись и взяв на борт новую партию живого товара — в том, что она будет, месье Корнель не сомневался — корабль снова отправился бы на Мартинику.

Поразмыслив, Анна сочла это предложение разумным и согласилась дождаться возвращения корабля. Конечно, она не предполагала, что остановка в Марселе окажется столь долгой, но ожидание имело свой резон — в таком случае Анна отправилась бы не просто куда глаза глядят, по наитию, а серьезно подготовилась к этой поездке, тем более, что предстоящее путешествие потребовало бы от нее не только сил, которые были уже на исходе, но и денег, которые она намеревалась расходовать экономно и по точному адресу. Идея месье Корнеля давала ей одновременно и передышку, и шанс все хорошо рассчитать.

И первое время все так и шло. Анна жила у месье и мадам Венсан на правах доброй знакомой. Она пользовалась всеми привилегиями домашнего — своего, близкого человека: подружилась с мадам Вив и снискала расположение детей хозяев, иногда заходивших к родителям после воскресного посещения церкви. Сын месье Венсана, младший среди детей, — Огюстен — учился в Политехнической школе и навещал родителей редко. Зато дочери, благополучно выданные замуж, жили здесь же, в Марселе.

Младшая готовилась вскоре стать матерью и поэтому не часто баловала мать и отца своими посещениями. Старшая же дочь месье Венсана — Армина — имела уже десятилетний опыт семейной жизни и приходилась Анне ровесницей. Она наведывалась к родителям чаще других и всегда — в обществе двух своих очаровательных дочурок-погодков, глядя на которых, у Анны тревожно сжималось сердце. Визиты шумной, но прелестной компании Армины с дочерьми внесли смуту в ее душу — Анна вдруг заволновалась и, быть может, впервые взглянула на себя со стороны.

Все это время она вела себя, как одержимая: куда-то бежала, ехала, плыла, догоняя и опаздывая, обретая и снова теряя — любовь, надежду, близких ей людей. Неожиданная пауза и волшебный климат Марселя успокоили Анну. Она с наслаждением гуляла по узким улочкам старого города, террасами поднимающимся вдоль холмов, отделяющих город от долины Роны и создающих удивительный по своей целебности микроклимат. Конечно, Марсель был неуловимо похож на все портовые города — с глубокой гаванью, переполненной судами и суденышками, причалами, загроможденными тюками, мешками и бочками, с полуголыми громогласными грузчиками, с непривычным и грубым шумом таверн, с въедливым запахом рыбы и до головокружения пряным — удушливо благоухающих цветов. Но никогда еще Анна не жила так долго повседневной жизнью южного порта и, привыкнув к прозрачности и линейности Петербурга, лишь сейчас впервые ощутила на себе власть иной природы — вечно зеленой и страстной.

Она открыла для себя неповторимые марсельские закаты в легких перьях невесомых, окрашенных в розовое облаков, теплую синь погружающихся в сон холмов и само море. Море, которое Анна прежде воспринимала только как препятствие на пути, как расстояние, измеряющее протяженность ее разлуки в пространстве. Здесь же море было частью жизни каждого человека, и Анна вскоре начала ощущать его благотворное влияние — к ней возвратилось чувство и желание прекрасного: Анна вернулась к книгам и музыке — роялю, который стоял в гостиной приютившего ее дома.

Сами Венсаны занимали весь второй этаж, но среди других комнат главной, несомненно, являлась гостиная из двух сообщающихся залов, один из которых был устроен на манер концертного — там находился рояль, а расположение кресел и диванов создавало подобие амфитеатра. Высокие потолки и кипарис декоративных панелей способствовали акустике, и в таких благоприятных условиях музицирование и пение Анны произвело на ее хозяев неизгладимое впечатление, зародив в их умах сюжет — далекий от действительности, но так свойственный людям южного темперамента.