Кара Эллиот: Опасное пламя страсти

— С каких это пор рыба считается растением? — поинтересовалась Элис, снова демонстративно втягивая воздух.

— Я просто экспериментировала с новой формулой удобрения.

Элис тут же выдвинула предложение:

— Может быть, в следующий раз вы возьметесь за создание формулы цветочного масла дли духов?

Упоминание аромата заставило Кейт медленно вдохнуть и задержать дыхание в легких. Она всегда составляла свой собственный аромат — уникальную смесь сладких специй и луговых трав. Ингредиенты продавались в маленькой лавке в Сицилии, на берегу Тирренского моря. Это был своего рода автограф, нечто, что принадлежало ей и только ей.

«Выдохни», — приказала она себе. Мужчинам утонченность не свойственна. Масло неролы и тимьян использовались при изготовлении многих видов женских духов. Марко вдыхал ароматы, сопровождавшие такое количество женщин, что вряд ли вспомнит мимолетную встречу в Неаполе.

— Отличное предложение, — мимоходом бросила Кейт. — Мы могли бы открыть парфюмерный бутик на Бонд-стрит, чтобы заработать на булавки.

У Элис вытянулось лицо.

— Вы можете представить реакцию герцога, если он узнает, что его внучка собирается заняться торговлей?

— Да, определенно могу, — ответила Кейт, не в состоянии скрыть негодование. — Клейн выгнал мою мать из дому без гроша, когда она отважилась выйти замуж за американского капитана торгового флота вопреки воле его сиятельства.

Элис, которая и раньше слышала краткую историю своей хозяйки, сочувственно поддержала ее:

— Некоторые люди остаются несгибаемы в своих убеждениях, особенно когда их окружают льстецы и подхалимы, которые с рождения твердят им, что они правы. — Горничная на минуту задумалась. — Никто не возражает герцогу, и ему, должно быть, трудно определить, когда он прав, а когда нет.

Кейт вздохнула.

— Это очень мудрое наблюдение, Элис. — Она взяла в руки чернильницу и начала легко взбалтывать густую, вязкую жидкость, стекающую по хрусталю. — Но все равно простить его трудно. Всему виной проклятая несгибаемая гордость…

Чернила кружились все быстрее и быстрее, создавая водоворот, который, казалось, затягивал ее настроение в свою черную глубину.

— Я здесь только потому, что обещала родителям, когда они находились на смертном одре, примириться с моим дедом, — продолжила она. — Честно говоря, если бы тогда у меня был выбор, я бы села на первый торговый корабль, отправлявшийся из доков Ост-Индии, и никогда даже не оглянулась бы назад.

— Но можно сказать кое-что в защиту жизни без забот и лишений, — пробормотала Элис. — Здесь вы окружены роскошью, и все вокруг готовы выполнить любое ваше желание.

— Согласна, и почти все время я чувствую себя словно птица в позолоченной клетке, Я привыкла к свободе, независимости и предпочитаю обо всем иметь собственное мнение, а со мной обращаются так, словно моя голова набита опилками.

Горничная едва заметно фыркнула.

— Что так, то так.

Кейт попыталась выглядеть обиженной, но предательская улыбка заиграла на губах.

— Я действительно так уж плоха?

— Ну давайте условимся, что, когда вы захотите проявить свою независимость в следующий раз, попытаетесь не делать это перед фехтовальным залом Анджело. Не уверена, что те два молодых джентльмена пришли в себя от вашей угрозы отрезать им мошонки.

— Вовсе нет! — запротестовала она. — Я выразилась иначе.

Инцидент был весьма вызывающим даже для нее. Но тогда Кейт показалось, будто Алессандре грозит неминуемая опасность, и возникла срочная необходимость поговорить с печально известным Джованни Марко Мусто делла Гираделли. Это была не ее вина, что граф предпочел выйти на улицу в пропитанной потом рубашке, обтягивающих панталонах и босиком.

— Может быть, вы и не упомянули этот специфический анатомический отросток, но они предпочли не рисковать. — Элис скромно оправила юбку. — В будущем, пожалуйста, постарайтесь быть более сдержанной. Мне нравится эта работа, но герцог сдерет с меня шкуру, если я позволю вам оказаться замешанной хоть в малейший скандал.

Кейт тихо хмыкнула.

— Если бы он отнесся с пониманием к поступку собственной дочери, я не была бы черной овцой в стаде, пятном, омрачающим его драгоценное герцогское достоинство.

— Общество может до сих пор помнить старый скандал, когда сбежала ваша мать, но в его глазах вы — уважаемая молодая леди, которая выросла в Бостоне. — В камине потрескивал уголь, окропляя золу фонтаном оранжевых искр. — Давайте попытаемся не разочаровывать его.