Дебора Мей: Яблоня греха

Он резко остановил коня посередине моста, ведущего в замок, и, приподняв подбородок жены, заглянул ей в глаза:

— Запомни одно. Если бы ты действительно убежала от меня, я объездил бы весь свет, но отыскал бы тебя. На земле или на небе.

— А нашел в воде… — смешливо прищурилась Марциана.

— Я не шучу сейчас. Ответь мне на последний вопрос. Ты говоришь, что дневник вела в виде писем к умершему брату. Но объясни, пожалуйста, почему ты обращалась к нему, словно к любимому мужчине?

— Все мои последние записи… в них я разговаривала с тобой, — ответила она тихо. — Как-то так вышло, что ты заменил мне Михеля… Именно ты стал моим лучшим другом. Другом, мужем и… любовником.

— В самом деле?.. — голос мужа стал глубоким и мурлыкающим, и Марциана удивилась, как могла спутать этот голос, полный любви, со злобным рычанием голодного жадного зверя… Голосом Недлица.

Не успели они войти в дом, как все бросились им навстречу:

— Вот и они! — закричал Людвиг. — Я же говорил вам, дядя, что вы найдете ее, и все будет в порядке!

— Я тоже это знала, — выбежала из-за спины брата Анна.

— Разумеется, мы все были в этом уверены, — удовлетворенно произнесла графиня Делич.

— Я рад за вас, но теперь нам пора уезжать, — сердитым голосом проговорил князь Дитрих. — Каролина, ты только взгляни на часы. Нам следовало уже давно быть дома! Со мной никогда ничего подобного не происходило. Черт возьми, когда я был моложе, женщины вели себя гораздо осмотрительнее, поверьте мне.

— Глупости, мой милый братец. Когда мы были молодыми, женщины также совершали неосмотрительные поступки. Припомни, Дитрих. Иначе я расскажу всем присутствующим, с кем у тебя был роман.

— Прекрати, Каро, — резко оборвал ее брат.

Слишком явно ощущая, что на ней нет ничего, кроме плаща, Марциана с мольбой взглянула на мужа, который понимающе улыбнулся ей.

— Я отведу Марси наверх, где ей следует принять горячую ванну и улечься спать, а сам вернусь, чтобы рассказать вам все.

— Нет-нет. Я тоже обязательно спущусь к нашим гостям, — решительно воспротивилась такому решению баронесса. — Мне хочется привести себя в приличный вид, а потом я вернусь к вам. Если вы считаете, что укутаете меня в одеяло и заставите пить горячее молоко с медом, а сами будете рассказывать правду о случившемся, то глубоко ошибаетесь, мой господин.

— Вы все слышали, что сказала моя госпожа, — и Генрих почтительно поцеловал руку своей супруги. — Возвращайтесь в библиотеку и наберитесь терпения, пока мы не вернемся. Я обещаю, что вам не придется долго ждать.

Марциана смущенно потупилась и снова прислонилась к мужу, довольная, что может добавить еще одну маленькую победу к этому необыкновенно успешному дню.

Когда они вошли в спальню, Марциана сразу поняла, что Генрих готов любым способом не выпускать ее из комнаты. Чтобы помешать ему, Марциана сразу же позвонила Ванде, но та уже сама спешила к своей хозяйке из туалетной комнаты.

— О, моя дорогая паненка! Все страшно беспокоились, и никто не спал, уверяю вас. Боже мой, где же вы были?

— Спасибо, Ванда. Теперь все будет хорошо. А сейчас я хочу очень быстро умыться и привести себя в порядок. А ты пока что подбери для меня платье, с которым не надо долго возиться.

— Мой господин, ваша жена не понимает, что говорит. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, что ей пришлось нелегко. И как можно сейчас привести в порядок ее волосы, когда они мокрые и совершенно спутаны. Следует немедленно принять ванну и лечь в постель. И выпить что-нибудь горячее.

— Ванда, ты меня слышала? — с некоторым раздражением в голосе сказала Марциана. — Если ты мне не поможешь, я все сделаю сама.

Ванда обиженно поджала губы с таким видом, словно ей не в первый раз приходилось сталкиваться с подобной непокорностью, и ожидающе посмотрела на барона Грифенталя. Он понимающе ей улыбнулся:

— Пожалуйста, не смотри так на меня, Ванда. Я не собираюсь спорить с твоей хозяйкой. Она приняла твердое решение, и мы все должны ей подчиниться. Должен ли я покинуть комнату и ждать за дверью, пока вы приведете себя в приличный вид, госпожа баронесса?

— Если вы будете благоразумны, господин барон, то можете остаться. Ванда, быстро полей мне воды, а затем все же постарайся расчесать мои волосы. Они высохнут сами.

Марциана решительно сбросила плащ, и Ванда ахнула от изумления:

— Матка Воска! Паненка, да на вас нет никакой одежды!

— Я… я потеряла ее, — ответила Марциана и забралась в ванну, старательно избегая встречаться взглядом с Генрихом.