Барбара Картленд: Невеста короля

— Проснись же, ну проснись, Зошина! — Голос раздавался откуда-то издалека. — Зошина!

Она узнала этот голос. Волна неслыханного счастья обдала все ее существо.

— Зошина!

Теперь голос звучал громче и требовательнее. Девушка улыбнулась этому знакомому до боли голосу и с усилием открыла глаза.

Она различила его лицо совсем близко от себя и очертания головы. Свет падал сзади него. Неудержимое счастье нахлынуло на нее, она пробормотала:

— Я люблю… вас… Я… вас люблю!

— Бесценное мое сокровище, любимая моя! — выдохнул принц-регент. — Я думал, мне уже не суждено отыскать вас, но, кажется, с вами все в порядке. Они не сделали вам ничего плохого?

Он говорил с нею, он был так близко! Разве могла она в этот миг думать о ком-то, кроме него? Все остальное не имело для нее никакого смысла.

— Я люблю… я люблю вас! — повторила она.

И он не смог побороть себя. Зошина почувствовала прикосновение его губ, и сердце рванулось из ее груди. Ей казалось, она тает в его объятиях.

Пусть только он прижимает ее к себе, пусть целует, и пусть это никогда не кончится. Но принц отстранился и заговорил сдавленным голосом:

— Я уже думал, я потерял вас! Как вы могли решиться на такое безумие? Зачем вы поехали одна?

Тут только Зошина начала что-то вспоминать и бессвязно забормотала:

— Цыгане!.. Они… дали мне… какой-то… чай… Может, они… что-то подмешали туда?

— Ну да! — отозвался Шандор. — Если бы мы не встретили их с Шаму, нам бы никогда не найти вас.

— Шаму? — не поняла девушка.

— Они украли коня, но, к счастью, я сразу же узнал его, встретившись с табором.

Зошина постаралась заставить себя соображать.

Она лежала в какой-то пещере на сене, рядом был принц-регент. Он опустился на колено, поэтому она могла различать его профиль при свете, проникавшем в пещеру.

На земле подле нее лежало седло Шаму и уздечка. Понимая, как ей трудно собраться с мыслями, Шандор пояснил:

— Цыгане решили напоить вас тем, что у них называется «сонный чай». Они оставили тут седло Шаму и его уздечку, чтобы никто не узнал, откуда он, и тронулись в путь. К счастью, мы натолкнулись на них. Если бы они не привели нас сюда, моя любимая, прошло бы немало времени прежде чем вас нашли бы.

— Простите… меня… мне очень жаль, — пробормотала Зошина.

— Когда этот юноша, грум, возвратился во дворец и рассказал мне, как вы умчались одна, я пришел в ужас. Он был уверен, что это Шаму во всем виноват, но я почувствовал, что все произошло по вашему желанию.

— Он… все говорил… говорил… А мне хотелось… подумать.

Девушка взглядом умоляла его понять ее, и, когда он улыбнулся в ответ, ей показалось, будто пещеру осветило солнце.

— Я понимаю, — пробормотал Шандор, — но нельзя же так рисковать!

— Но… вы же… нашли меня.

— Нашел, и я благодарю Бога за это. А теперь, если вы в силах, я отвезу вас домой.

— Домой? — Впервые с момента этой встречи она по выражению глаз регента поняла, что все их проблемы и обрести никуда не делись.

— Я… я не могу… вернуться.

— Вы должны. У вас нет выбора, — тихо и печально проговорил принц-регент, и она поняла, что это правда. Выбора у нее не было.

— Но как вы… можете говорить… мне это?! — прошептала Зошина, и он понял, что она вспомнила о короле и его возмутительном поведении.

— Я заставлю его вести себя прилично, — резко произнес принц-регент.

— Он не… станет вас… слушать.

Регент вздрогнул и крепко стиснул зубы. Помолчав, он решительно произнес:

— Я найду способ заставить его.

Но Зошина была уверена, что король не обратит внимания ни на какие требования.

Как только дядя потеряет власть над ним, король отстранит его от дел, и бывший регент уже не сможет изменить ситуацию.

Наверное, принц Шандор догадался, о чем она думает. В его глазах застыла страшная боль. И девушка поняла, что все это значило для него.

Он любил свою страну, любил ее жителей, он понимал их нужды и их желание сохранить независимость от Германии.

Он охотно отдал бы жизнь за это на поле битвы, и ему было тяжело жить, зная, что он не может защитить Дьер.

И он сражался против самого себя, против своих чувств, желаний, своей любви.

И, почувствовав его боль, его страдание, Зошина словно сразу повзрослела. Она поняла, что не смеет усугублять их, жалуясь и цепляясь за него.

— Мы возвратимся, — сказала она, заставив голос не дрожать. В нем не осталось ни колебаний, ни страха.

Они молча посмотрели друг на друга. Принц-регент бережно поднес ее руку к губам и поцеловал.