Барбара Картленд: Цветы для бога любви

Помолчав, он сказал:

— Вы знаете, как я вас понимаю и сочувствую вам, и именно поэтому у меня для вас есть еще одно предложение.

— Другая работа? — спросил Рекс Дэвиот.

— Не совсем так, — ответил сэр Теренс. — Но это непосредственным образом связано с тем, что вы только что отвергли.

— Каким же образом?

— Именно об этом я и хочу с вами поговорить.

Поняв, что сэр Теренс хочет сказать ему что-то важное, Рекс Дэвиот отошел от окна и вернулся в свое кресло.

— Сигарету или сигару? — обратился к нему сэр Теренс, когда тот уселся. Рекс Дэвиот покачал головой:

— Спасибо, ни то, ни другое. Я давно уже бросил курить. У индийцев очень острое обоняние, так что аромат дорогой «гаваны», исходящий от носильщика или от рикши, сразу вызвал бы подозрение.

Сэр Теренс расхохотался:

— А это что — ваши любимые обличья?

— Нет. Восток знаменит своими факирами, и я не могу вам даже приблизительно сказать, какое великое множество бесполезных молитв и проклятий я выучил наизусть на десятках различных диалектов.

Оба рассмеялись, и смех сразу снял напряжение, Рекс Дэвиот откинулся на спинку кресла и сказал:

— Расскажите же мне, в чем суть вашего второго предложения.

— Первоначально оно исходило от ее величества, — ответил сэр Теренс. — Так как королева страстно желает, чтобы вы заняли предложенный ею пост, она просила меня передать вам: она считает чрезвычайно важным, чтобы вице-губернатор Северо-западных провинций был женатым человеком.

Несколько мгновений Рекс Дэвиот молча с изумлением взирал на человека, сидящего напротив него. Затем он решительно сказал:

— Нет, это не для меня! До сих пор Господь берег меня от священных уз брака, и у меня пока нет никакого желания обременять себя таковыми.

— Но почему? — удивленно спросил сэр Теренс.

— Ответ прост. Я знаю: ни одна женщина не согласится разделить со мной ту жизнь, которой я жил до сих пор, к тому же я еще не встретил ту, с которой бы хотел разделить свое будущее.

— Уверен, что охотников на предложенный вам пост найдется немало, — сухо заметил сэр Теренс.

— Но не охотников жениться, — ответил Рекс Дэвиот, скептически скривив губы.

— Пора бы уже вам и остепениться, — ответил на это сэр Теренс. — Род Дэвиотов давно носит титул баронетов, и вы все равно рано или поздно захотите иметь наследника.

Оба понимали, что причиной, почему королева до сих пор не предложила Рексу Дэвиоту рыцарское звание, был его отец — шестой баронет в роду Дэвиотов, он не прибавил ничего выдающегося и не приумножил добродетелей этой славной фамилии.

Но Рекс Дэвиот был тем не менее горд своей родословной. Он гордился тем, что за исключением его отца все из рода Дэвиотов на протяжении трех столетий честно служили своему отечеству.

— У меня впереди еще немало времени, — произнес он спокойно.

— Вы так уверены? — спросил сэр Теревс. — Я думаю, принимая во внимание риск, которому вы постоянно себя подвергаете, вам самое время подумать о том, что ваш сын будет восьмым баронетом, а может быть, и вторым лордом Дэвиотом!

— Я уже говорил вам: для моего сына такая возможность закрыта.

— Совсем не закрыта! Только прислушайтесь к тому, что я все время пытаюсь довести до вашего сознания.

— Ну хорошо, я слушаю.

— Я не уверен, встречались ли вы с моим братом? — начал сэр Теренс.

Рекс Дэвиот отрицательно покачал головой.

— Так вот: он умер год назад. Он был большим авантюристом и имел исключительное чутье, когда дело касалось денег. По крайней мере умер он сказочно богатым человеком.

Рекс слегка приподнял брови — до этого он слушал совершенно безучастно, — словно хотел спросить, какое отношение все это имеет к нему.

— У моего брата был только один ребенок, — продолжал сэр Теренс, — дочь, и полтора года назад мы с женой взяли ее в свою семью. Она унаследовала такое огромное состояние, что ни жена, ни я не сомневались, что ей будет очень легко выйти замуж.

— И в чем же дело? — спросил Рекс Дэвиот. Он догадывался, куда клонит сэр Теренс, и точно знал, что он ему ответит.

— Когда Квинелла появилась в нашем доме после смерти своего отца, — продолжал сэр Теренс, — ей было девятнадцать. Отец таскал ее за собой по всему свету: они постоянно переезжали с места на место, и у нее не было ни времени, ни возможности почувствовать покой и защищенность жизни в своем доме или найти друзей, с которыми она могла бы иметь общие интересы и делить радости и невзгоды.