Барбара Картленд: Магия любви

До последней минуты Мелита все еще надеялась, что произойдет чудо и она будет спасена. Но ничего не случилось, и день отъезда наступил. Это был серый, ненастный день, моросил мелкий дождь, низкое небо нависло над свинцовым морем. Мелита стояла на палубе, но не видела, как исчезают вдали родные берега: глаза застилали слезы…

Все по-другому было здесь, на Мартинике. Огромные волны, разбивавшиеся о берег, были такого же цвета, как ее глаза, а прозрачная голубизна неба ошеломляла каким-то невообразимым оттенком.

Корабль медленно направлялся к длинному причалу, и Мелита могла рассмотреть множество крошечных лодочек, сновавших в гавани с поднятыми парусами либо неподвижно застывших на месте, а также цепочку трехмачтовых шхун, стоявших на якоре вдоль берега. На мачтах развевались разноцветные флажки; они придавали гавани праздничный вид; да и весь город, казалось, был в приподнятом настроении.

«Париж Вест-Индии», — вспомнила Мелита. Впрочем, какое ей до всего этого дело!

Из письма графа к леди Крэнлей она знала, что дом, в котором ей предстояло жить, находится не в самом Сен-Пьере. «Я сам встречу даму, которую Вы к нам направляете, — писал граф элегантным почерком, свидетельствовавшим о хорошем образовании, — и уверяю Вас, мадам, мы сделаем все возможное, чтобы она чувствовала себя, как дома».

«Как могу я чувствовать себя, как дома, — думала Мелита, — среди чужих людей, в чужой стране?»

Да, Мартиника была чужой страной, но все-таки прекрасной.

Мелита вспомнила, как перед отъездом, несмотря на то что сборы поглощали все ее время, она выбралась в библиотеку на Маунт-стрит и попросила что-нибудь о Мартинике. Библиотекарь, не раз помогавший ей в поисках книг, которые они с отцом хотели прочитать, долго рылся на полках, но смог предложить лишь несколько параграфов в энциклопедии и карту, которую и сам считал не слишком удачной. Тем не менее Мелита получила некоторое представление об острове. Она увидела на карте город Сен-Пьер, немного к северу от него — гору Пеле, южнее — другой город и гавань Фор-де-Франс.

В энциклопедии история Мартиники была изложена крайне скупо и небрежно. Открыта Христофором Колумбом в 1502 году, и тогда же моряки, найдя местное население, названное ими карибами, крайне недружелюбным, покинули остров. Позже Мартиника была колонизована французами, затем неоднократно переходила из рук в руки, одно время принадлежала Англии и наконец вновь вернулась во 1 французское владение. Теперь это была территория Франции.

Мелита приезжала в Париж с отцом, когда была еще слишком маленькой, чтобы общаться с кем-либо за исключением семей дипломатов. Кроме того, отец никогда не занимал дипломатических постов во Франции, и они там подолгу не жили. Теперь она сожалела, что мало знает французов. Они были очаровательными, любезными и галантными. Ей казалось, что французы многим отличаются от англичан, к тому же их страны не раз воевали друг с другом…

«Предположим, они невзлюбят меня только за то, что я англичанка», — с тревогой думала Мелита и по мере приближения корабля к берегу волновалась все больше и больше.

Она спустилась в свою каюту и надела накидку из шелковой тафты, сшитую по последней моде накануне отъезда из Лондона. Мелита твердо решила, что не предстанет перед своими хозяевами жалкой и несчастной гувернанткой, полностью зависящей от их прихотей. Чтобы обновить свой гардероб, ей пришлось продать маленькое бриллиантовое кольцо, принадлежавшее матери. Узнав об этом, мачеха фыркнула и язвительно сказала:

— Если вам нравится тратить последнее на тряпки, я не буду вас останавливать! Но в дальнейшем не просите у меня денег, поскольку я вам их не дам!

Мелита ничего не ответила, но подумала про себя, что скорее умрет, чем обратится к ней с какой-либо просьбой.

Последний год девушка носила только черное; из прежних платьев она либо выросла, либо они совершенно не подходили для гувернантки. Поэтому она накупила шелковых тканей и кисеи, собираясь за время длительного путешествия справить себе несколько платьев, подходящих для жаркого климата Мартиники.

Отец учил Мелиту по книгам, а мать прекрасно шила.

«Каждая женщина должна уметь держать иголку в руках, — сказала она однажды, — когда-нибудь, дорогая, это тебе очень пригодится — жизнь может сложиться по-всякому».

Теперь на девушке была дорогая накидка из шелковой тафты и шляпка, украшенная мягкими голубыми лентами. Все это выглядело не только добротно, но и чрезвычайно шло ей. Когда Мелита выходила на палубу с кожаным саквояжем, где были деньги и другие ценные вещи, она знала, что со стороны выглядит вполне прилично, хотя сердце ее судорожно сжималось от страха и ощущения собственной молодости и беспомощности.