Барбара Картленд: Из бездны — к небесам

— Может быть, прочесть вам мамино письмо? — спросила она. — Мне бы хотелось разделить это с вами так же, как мы делим все остальное.

— Конечно, милая.

Кистна поднесла письмо поближе к свету и начала читать. В ее голосе, казалось, звучала музыка:

"Моя дорогая, любимая дочь!

Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты знала тайну, о которой я не хочу говорить сейчас, особенно в присутствии отца.

Ты знаешь, как хорошо нам было вместе, твоему отцу и мне, и что я самая счастливая женщина на свете, потому что люблю и меня любит самый замечательный человек на земле, такой замечательный, что он, наверное, был послан мне самим Богом. Но, выйдя замуж за твоего отца, Кистна, я сделала то, что большинство людей сочло бы весьма предосудительным поступком, хотя и очень смелым.

Я никогда не говорила с тобой о своей семье, потому что это было очень опасно для твоего отца.

Если бы мой отец нашел нас — а я знаю его как человека могущественного и весьма мстительного, — он бы заставил нас обоих страдать и, возможно, даже уничтожил бы твоего отца".

Словно испугавшись того, что она только что прочла, Кистна бросила быстрый взгляд на маркиза. Казалось, один его облик давал ей ощущение спокойствия и безопасности.

— Продолжайте, моя дорогая, — сказал маркиз мягко, и Кистна вновь начала читать:

"На самом деле мой отец — седьмой граф Бранскомб!

Я была его младшей дочерью и не без гордости могу сказать, что он любил меня больше, чем остальных детей. И он был очень польщен, когда князь Фридрих Мильдерштайнский попросил моей руки.

Нет необходимости говорить, что никто не спрашивал меня, хочу ли я выйти за него замуж. Мне лишь сказали, что я должна быть счастлива и преисполнена благодарности за то, что удостоюсь чести носить королевскую корону.

Я бы, наверное, тоже считала, что этот брак даст мне огромные преимущества, если бы уже не была влюблена настолько безрассудно, что для меня не существовало в мире других людей, кроме моего любимого".

Кистна тихо ахнула.

— Именно так я отношусь к вам, — сказала она маркизу.

— Я скажу, что я чувствую, моя любимая, но сначала дочитайте письмо до конца.

Кистна продолжала:

"Я встретила твоего отца, когда украшала цветами нашу церковь. Я делала это каждую субботу, и это было моей обязанностью в течение нескольких лет.

Он сказал мне, что назначен викарием этой церкви.

Мы поговорили, а потом стали встречаться каждую неделю, но мои родители, конечно, об этом не подозревали.

Ты же знаешь, как он красив и очень, очень мил. Я страстно полюбила его и знала, хотя он и не говорил об этом, что он тоже меня любит.

Когда мне сказали, что отец дал свое согласие на мой брак с князем Фридрихом, мы не могли больше молчать и признались друг другу в своих чувствах, хотя знали, что нам не на что надеяться.

Твой отец сказал, что не сможет оставаться в Европе, зная, что я вышла замуж за князя, и через одного из своих родственников, служившего в Ост-Индской компании, договорился, что отправится в Индию миссионером.

Уже было известно, что скоро власти позволят миссионерам проповедовать в Индии, и, видя горячее желание твоего отца уехать, этот родственник помог ему получить разрешение отправиться в Индию раньше, чем остальные миссионеры.

Так уж случилось, что корабль, на котором должен был плыть твой отец, уходил из Тилбери утром того самого дня, когда должна была состояться моя свадьба.

Я была вне себя от горя из-за того, что навсегда теряю Джона и должна буду против воли выйти замуж за князя Фридриха. Ни огромное приданое, ни дорогие подарки и приготовления к свадьбе не доставляли мне никакого удовольствия. В тот момент, когда я должна была попрощаться с любимым, я поняла, что не смогу без него жить и, если мы не можем быть вместе, мне лучше умереть".

Кистна посмотрела на маркиза и поняла, что они думают об одном и том же. Затем она продолжала читать исповедь матери:

"Мы встретились в церкви, которая уже была убрана белыми цветами к завтрашней свадебной церемонии. Твой отец был в дорожном костюме. Он собирался в тот же день в пять часов вечера сесть в почтовый дилижанс, который останавливался на перекрестке у нашей деревни.

Когда мы встретились, я поняла, что не могу позволить ему уехать. «Возьмите меня с собой, — умоляла я. — Пожалуйста, возьмите меня с собой! Если вы покинете меня, я умру, потому что не смогу выйти замуж ни за кого, кроме вас!»