Барбара Картленд: Искушения Парижа

Тот, что произнес весьма странную фразу, был явно французом — молодым, темноволосым и очень привлекательным.

Его взгляд отличался особой проницательностью. Создавалось такое впечатление, что от него не ускользнуло ни малейшей детали — он мгновенно оценил и черное бумазейное дорожное платье Гардении, старенькое и потрепанное, и простую шляпу с загнутыми наверх полями, и выбившиеся из-под нее завитки волос.

— Очаровательное создание! — воскликнул он по-английски.

Щеки Гардении густо покраснели, и она поспешно пере-7 вела взгляд на второго мужчину.

Определенно англичанин, сразу подумалось ей.

Этот человек тоже был привлекательным, но держался более сдержанно, чем его приятель. Именно поэтому Гардения решила, что он воспитывался не в шумном городе, подобном Парижу, а в каком-нибудь загородном английском имении.

В его взгляде промелькнуло вдруг нечто такое, что заставило Гардению смущенно опустить глаза. А еще ей показалось, что он смотрит на нее с некоторым презрением. Хотя…

Не исключено, что она просто ошиблась.

— Наверняка Лили приготовила для своих гостей какое-то новое развлечение, — вновь заговорил француз, поворачиваясь к англичанину. — По-моему, лорд Харткорт, нам не следует уходить с этой вечеринки прямо сейчас.

— Я с вами не согласен, — протяжно ответил англичанин. — Во всем необходимо знать меру, мой дорогой граф.

— Ошибаетесь, — заявил граф, решительными шагами спустился вниз по лестнице и, к великому удивлению и испугу Гардении, приблизился к ней и взял ее за руку. — Vous etes charmante 6, — сказал он. — Quel role jouez-vous? 7

— Простите, сэр, но я вас не понимаю, — растерянно пробормотала Гардения.

— Насколько я вижу, вы англичанка, — заметил лорд Харткорт, тоже сходя вниз. — Мой друг сгорает от любопытства, хочет узнать, каким образом вы развлекаете публику. Что у вас в чемодане? Музыкальный инструмент? Или костюм фокусницы?

Гардения уже приоткрыла рот, намереваясь ответить, но француз опередил ее.

— Нет, нет! Ничего не говорите! Позвольте, я отгадаю. Ваш номер — это нечто вроде чудесного превращения монашки в блистательную обольстительницу. Вы залезаете в свой чемодан, одетая в мрачные одежды — те, что на вас сейчас, — а когда появляетесь из него, почти обнажены. — Он сделал театральный жест, поцеловав кончики пальцев правой руки и вскинув ее вверх. — Наверняка тот наряд, в котором вы предстаете перед восхищенными зрителями, закрывает лишь самые сокровенные места и сшит из какой-нибудь чудесной ткани, непременно блестящей и золотистой. Я прав?

Гардения отдернула руку и поднялась на ноги.

— Возможно, я очень несообразительная, но абсолютно не понимаю, о чем вы ведете речь. Я сижу здесь, потому что жду, когда… о моем неожиданном приезде сообщат тете. — Она перевела дыхание и посмотрела не на графа, а на лорда Харткорта, как будто ожидала, что тот ее поддержит.

Граф запрокинул голову и залился смехом.

— Прекрасно! Неподражаемо! Вскоре о вас узнает весь Париж! — сказал он, немного успокоившись. — Где вы выступаете завтра? Я непременно приду, чтобы взглянуть на вас еще раз. Где? В «Майоле»? Или, быть может, в «Мулен Руж»?

Он дотронулся подушечками пальцев до подбородка Гардении, и она с ужасом осознала, что ему взбрело в голову ее поцеловать.

В тот момент, когда его красивое лицо, выражавшее уверенность и довольство, почти коснулось ее лица, она резко отвернула голову и обеими руками оттолкнула от себя француза.

— Нет, нет! Вы меня не правильно поняли! Я совсем не та, за кого вы меня принимаете! — протараторила она.

— Вы прелестны, — прошептал граф.

Гардения в ужасе наблюдала за его руками, беспардонно обвившими ее талию. Он был пьян — об этом красноречиво свидетельствовал запах его дыхания, которое она чувствовала на своей щеке.

— Нет, нет! Пожалуйста! — Охваченная легкой паникой, не зная, куда деваться, она в отчаянии забарабанила кулаками по груди пьяного француза. Его сопротивление девушки лишь забавляло.

Неожиданно ей на помощь пришел англичанин.

— Подождите, граф, — спокойно остановил он приятеля. — Мне кажется, вы чего-то недопонимаете.

Гардения моргнула, а в следующее мгновение между ней и графом уже стоял лорд Харткорт.

— Объясните ему, прошу вас… — взмолилась она дрожащим голосом и в эту самую секунду к своему огромному стыду и ужасу ощутила, что у нее подкашиваются ноги, а пол куда-то уплывает. На ее талию опять легла мужская рука.