Барбара Картленд - Великая сила любви

— Я все же надеюсь убедить вашу светлость, что приезжать вовсе нет нужды. Вы просто зря потратите время.

— Я так не думаю, — ответил маркиз. — Надеюсь, вы понижаете — для меня важно все, что связано с дочерью полковника.

Священник направился к двери. По звонку маркиза ее открыл дворецкий.

— До свидания, святой отец! Увидимся в четверг, — попрощался маркиз.

Священник пробормотал что-то в ответ, но слов было не разобрать.

Несколько минут спустя появился Баррет, словно чувствуя, что хозяин захочет его видеть.

— Вы были абсолютно правы, Баррет. Здесь явно что-то не так, — сказал маркиз, протягивая секретарю бумаги.

Баррет внимательно ознакомился с документами и сказал:

— Думаю, будет лучше, если я свяжусь с директором этого банка и выясню, сколько денег на счету у мисс Лэнгли.

— Я был уверен, что вы это предложите, — ответил маркиз. — У меня есть большие подозрения насчет этого монастыря. Постарайтесь узнать, как и кем он был создан и кому подчиняется.

Он сделал паузу:

— И подозреваю, что ни архиепископ Кентерберийский, ни кардинал Вестминстерского аббатства не имеют представления, что это за монастырь.

— Я наведу справки, — ответил Баррет. — Но до меня и раньше доходили слухи об этом странном месте.

— Правда? — удивился маркиз. — Вы ничего мне не говорили.

— Не хотел вас заранее настраивать против этого священника, — ответил Баррет. — Да и сведений у меня пока недостаточно. Просто мой родственник живет недалеко от монастыря.

— Это может нам пригодиться, — заметил маркиз. — Что он тебе рассказывал?

— Я виделся с ним около года назад и в разговоре упомянул имя полковника Лэнгли. Мой родственник высокого мнения о полковнике, так как продавал ему лошадей для полка.

— Продолжай! — сказал маркиз.

— Он довольно хорошо был знаком с его сестрой: Он сказал, что люди Лэнгли действительно отдала девочку на обучение в этот монастырь.

— Священник говорил мне об этом, — сказал маркиз.

— По мнению моего родственника, это было довольно странное место. Там обитало всего несколько монахинь, а сама школа располагалась в некотором удалении от монастыря.

Маркиз слушал внимательно.

— Они наняли нескольких опытных преподавателей, жителей той части Корнуэлла, — продолжал Баррет. — Неудивительно, что многие семьи стали посылать туда своих дочерей на обучение, особенно на уроки музыки и живописи.

Маркиз кивнул.

— Однако священники, руководившие школой, не были приняты местным духовенством, — продолжил Баррет. — И еще, по слухам, в монастырь доставляется большое количество спиртных напитков.

Мой родственник утверждает, что у монастыря всегда доставало денег, чтобы покупать у фермеров самые лучшие продукты: мясо, птицу, яйца, сметану. Согласитесь, это довольно странное меню для тех, кто должен много времени проводить в посте.

— Картина мне ясна, — рассмеялся маркиз. — И именно поэтому я отправляюсь в Корнуэлл?

— Вы, действительно, поедете туда сами? — удивился Баррет.

— Именно так! Распорядитесь, чтобы «Единорог» был готов отчалить сегодня в полдень. Я обещал нашему гостю навестить его послезавтра.

Мистер Баррет рассмеялся:

— От вас всегда жди какой-нибудь неожиданности, милорд. Ваш отец всегда отзывался о полковнике Лэнгли с большим уважением.

— И я тоже! — добавил маркиз, принимаясь читать присланные ему письма.

Секретарь улыбнулся и присел к письменному столу, приготовившись записывать в блокнот указания маркиза.

Сразу же после обеда маркиз отправился на яхту.

Перед отъездом он написал нескольким людям, включая принца Уэльского и его супругу, письма, в которых объяснял причины своего отсутствия в ближайшие три дня.

Он еще не думал о том, что будет делать, когда вернется домой, но в одном он был уверен наверняка: с Жасмин он больше встречаться не станет. Равно как и посещать похороны лорда Кейтона, если те, конечно, состоятся.

Он сознавал, что подобным поведением вызовет массу сплетен, но сейчас думать об этом ему не хотелось.

Маркиз был намерен разузнать все о монастыре Страстей Господних.

В прошлом ему приходилось слышать о том, что монастыри охотно принимали женщин, обладавших приличным состоянием.

Правда, так было принято скорее у католиков — они с детства обучались в монастырских школах.

Многие женщины уходили в монастырь еще и из-за несчастной любви. Отчаявшись в земном чувстве, они были готовы полностью посвятить себя Богу.