Аманда Маккейб: Обмануть герцога

Она спряталась за камень и стала ждать появления остальных. С собой она на всякий случай прихватила кинжал.

— Очень невежливо покидать театр до того, как опустится занавес, — сказал Эдвард, и Клио, выглянув из-за камня, увидела, что Эдвард крепко держит яростно извивавшегося Джакомо.

— Куда ты направлялся? Может быть, пьеса мисс Талии тебе не понравилась? Напомнила о темных делишках?

Джакомо пробормотал что-то на итальянском. Клио не поняла смысл фразы, уловила только несколько слов; что-то о предупреждении и о том, что он «сказал им», будто бы то место небезопасно.

Прекрасно. Может быть, это послужит ему уроком и заставит бросить черное ремесло расхитителя могил. Но пока что им нужно найти серебро и при этом не пострадать.

— Я знаю, ты нашел часть серебряной утвари, — сказал Эдвард тоже на итальянском. — Ты нашел остальное? Где оно?

— Алтарь? Да, мы нашли его.

— И продали? — прорычал Эдвард. Клио не завидовала Джакомо. — Незаконно?

— Я не должен был делать этого! Я знаю о проклятии. Моя мать предупреждала меня…

— Но деньги заставили тебя забыть о древних богах?

— Там говорится, что это принадлежит богам, и я должен быть послушаться! Как граф.

— Граф ди Фабридци? Он в этом замешан?

Клио замерла в ожидании ответа.

— Нет, нет, — запричитал Джакомо.

— Тогда кто тебе платил? Кто твой английский покупатель? Фробишер?

— Да. Он первый до нас добрался. Но деньги шли не от него. Он наемник, как и мы. Он говорит, что это не так, что мы знаем правду.

— Леди Ривертон, — медленно сказал Эдвард. — Это она наняла тебя и Фробишера, как мы и предполагали.

Не успел Джакомо ответить, как Клио заметила выбежавшего из театра Рональда Фробишера. Пьеса еще не закончилась, и Клио слышала эхо голоса Талии. Но Фробишер побежал по тропе, ведущей в Санта-Лючию.

Клио стянула костюм и затолкала его под камень, потом выскочила из укрытия и схватила Эдварда за руку:

— Это он, нам пора!

Эдвард коротко кивнул и выпустил Джакомо, который тут же повалился на землю и закрыл лицо руками.

— Стыд тебе и позор, Джакомо! — крикнула Клио, убегая. — Что бы сказали твои родители?

— Интересно, что сказал бы твой отец, дорогая, если бы увидел тебя сейчас? — сказал Эдвард.

— Ночью и с мужчиной? Он бы сказал, что мы должны спасти сокровище. Это же Уолтер Чейз. А теперь поторопись.

Они бежали по тропинке, стараясь не терять Рональда Фробишера из виду, но он поразительно быстро удалялся от них. Легкие Клио пылали, ноги ломило, но она не снижала темпа. Вскоре они с Эдвардом вбежали в Санта-Лючию.

В городе было тихо, почти все были на представлении в древнем театре. Вечерний бриз гнал по площади клубы пыли, обрывки бумаги и листья. Фробишера нигде не было видно.

— Неужели мы упустили его? — в отчаянии воскликнула Клио.

— Думаю, мы можем догадаться, куда он побежал.

— В дом леди Ривертон?

— А куда же еще?

Сжав руку Клио, он повел ее по улице к палаццо.

— Ну что, дорогая, не нанести ли нам визит леди Ривертон? Я знаю, сейчас неурочный час, но…

— Мне кажется, мы не будем нежданными гостями.

— Нам нужен вход для слуг, — сказал Эдвард. — Эти двери обычно не запирают, а люди вроде леди Ривертон даже не задумываются об этом.

Через несколько мгновений они обнаружили черный ход. Клио осторожно толкнула дверь и вошла. Здесь было тихо, как во всем доме, каменные полы источали холод, в кухонной печи не горел огонь. Рука об руку Эдвард и Клио поднялись по лестнице и вступили в царство леди Ривертон.

Они помедлили, прислушиваясь и пытаясь понять, куда мог улизнуть Фробишер, и вскоре до их слуха донесся приглушенный грохот. Пробежав по коридору, Эдвард и Клио влетели в большую гостиную.

Сейчас эта комната ничем не напоминала ту роскошную гостиную, в которой Клио, потягивая чай, аплодировала Талии, декламировавшей «Антигону». На каминной полке горел только один канделябр, высокий потолок и углы комнаты тонули во мраке. Скоро глаза Клио привыкли к полумраку, и она увидела Рональда Фробишера. Он стоял у стола, крышка которого была: сорвана с петель и отброшена в сторону. Большое, обитое бархатом кресло, в котором леди Ривертон обычно восседала во время своих приемов, валялось на полу, сиденье было вспорото, и, без сомнения, тем самым острым кинжалом, который Фробишер крепко сжимал в руке.

Он повернулся к вошедшим, выставив нож.

— Не подходите! — закричал он.

Холеный и изнеженный джентльмен исчез, теперь все его тело сотрясали ярость и отчаяние.