Роз Медоуз: Любовница короля

Вовсе не прелесть раннего июньского утра заставила его величество короля Георга III шагать по дорожкам и лужайкам Кью-Пэлэс.

Там, в конце парка, жили шестеро его старших сыновей, занимающих три отдельных дома, и этот ранний утренний визит был частью ежедневного распорядка. А чтобы раскрыть перед сыновьями преимущества раннего подъема, отец собственноручно стучался в дверь каждой спальни.

В то утро один из обитателей королевского дома, принц Эдуард, уже давно бодрствовал, когда вслед за отрывистым стуком за дверью послышался гортанный голос:

— Хорошо ли ты спал ночью, сын мой?

Ответ не заставил ждать:

— Благодарю вас, сэр, я спал хорошо.

Однако это не совсем правда, подумал про себя мальчик, прислушиваясь к звуку удаляющихся в направлении спальни Уильяма шагов. Но признание в том, что он спал плохо, повлекло бы за собой приход доктора и непременное кровопускание. Ведь матушка свято верила, что кровопускание отлично помогает при всех недугах, будь то головная или желудочная боль, ночная бессонница или неспособность встать с рассветом.

В это утро Эдуард проснулся еще до зари. Наблюдал, как рассвет медленно просачивается сквозь портьеры, а навалившееся на него тяжким грузом гнетущее, ноющее чувство обиды не давало больше уснуть.

Сегодня его четырнадцатилетний брат Уильям, до сих пор живший с ним в этом доме, поступал на службу в королевский флот. Это означало, что Эдуард теперь останется один, если не считать находящихся при нем наставников и слуг. Правда, совсем близко, в соседнем доме, жили двое братьев — Георг, принц Уэльский, и Фредерик. Но они были намного старше, и у них не находилось времени на двенадцатилетнего. Иногда Уильям общался с ними и, вернувшись переполненным эмоциями, возбужденно рассказывал об их образе жизни. О том, как слуги тайком приводили к ним городских барышень и как наставники пребывали в полном неведении о том, что творится в доме. Не то чтобы Эдуарду хотелось присоединиться к компании братьев. Непристойные подробности, в которые Уильям всякий раз пускался с явным удовольствием, удручали, и Эдуард лишь сожалел о том, что двое других братьев — шестилетний Август и восьмилетний Эрнест — еще слишком малы, чтобы посочувствовать ему. Он ощущал себя бесконечно одиноким. Возможно, когда ему исполнится четырнадцать, отец позволит ему поступить на службу в армию или на флот. Но два года ожиданий — такой большой срок…

В комнату вошел камердинер. Раздвинул портьеры и, налив в мраморную раковину холодной воды, многозначительно посмотрел на своего юного хозяина, не сделавшего попытки подняться с постели.

Эдуард раздумывал, стоит ли ему попробовать объясниться с родителями, растолковать им, как он одинок? Захотят ли они поселить к нему Августа и Эрнеста, учитывая их малолетний возраст? Ведь тогда, по крайней мере, их звонкие голоса и беготня по дому хоть как-то могли бы развеять мрак в его душе. Нет, решил Эдуард, ни матушка, ни отец не любят его. Матушка души не чает в Георге и Фредерике, а отец сосредоточил все свое внимание на дочерях и младших братьях. В сущности, с тех пор, как Эдуард сломал те часы, отец, кажется, и вовсе возненавидел его. Возможно, старшие братья были правы — ему не надо было признаваться.

На мальчика вновь нахлынули воспоминания. Это были старинные часы, висевшие перед дверью в его спальню. Часы, которые никогда не показывали точного времени — то отставали, то спешили, а то и вовсе останавливались, даже полностью заведенные. А в тот вечер, поздно, когда все уже были в постелях, они вдруг разразились громким боем. Часы все били и били, пока у Эдуарда не кончились силы терпеть. Он только хотел ткнуть их легонько… но стоило ему дотронуться до них, как часы почему-то с грохотом упали на пол. Крохотная дверца на задней панели распахнулась, и из нее посыпались многочисленные винтики и зубчатые колесики. С раскрасневшимся лицом он юркнул в постель и там дрожал от страха, пытаясь представить себе, каковы будут последствия.

Но никто не пришел к нему. И на следующее утро, когда король постучал в дверь его спальни, не было никакого упоминания о случившемся, пока по дороге во дворец, куда они с братом шли к восьми часам завтракать, Уильям не поинтересовался:

— Ты видел на полу старые часы? Должно быть, они упали ночью.

Эдуарду вдруг захотелось довериться брату и все ему рассказать, но он удержался. Только после завтрака — традиционного молока с сухариками, — когда они собирались отправиться в классный кабинет, король вдруг сказал: