Барбара Картленд - Исцеляющее прикосновение

Каждый день Джакоба с волнением ожидала почтальона, но письма все не было, и она уже почти отчаялась, даже собралась попросить мистера Браунлоу снова посмотреть объявления в газетах. И в этот миг в дверь постучали.

Джакоба варила яйцо — единственное, что она могла себе позволить на завтрак. Дополнительные покупки казались ей недопустимым расточительством. Со вчерашнего дня у нее оставалось немного хлеба и масла. А ей, конечно, очень хотелось отведать кусочек колбасы или бекона.

Она как раз вынимала яйцо из кастрюльки с кипящей водой, когда услышала стук в дверь. Осторожно положив яйцо на тарелку, она побежала к двери. Почтальон, знавший ее с младенчества, радостно сказал:

— Доброе утро, мисс Джакоба! Вот ваше долгожданное письмо.

Оно из Лондона? — встревожилась девушка.

— А как же!

С этими словами почтальон протянул ей письмо. Секунду она в замешательстве смотрела на конверт, моля Бога, чтобы там не оказался очередной неоплаченный счет. Потом осознала, что конверт адресован «Мисс Джакобе Форд», а значит, в нем ответ на ее письмо.

Почтальон не уходил. Как и все жители деревни, он знал, что Джакоба хочет устроиться на место компаньонки престарелого пэра из Шотландии. Она выросла у них на глазах, и все были искренне к ней привязаны, а потому ждали ответа с таким же нетерпением, как и она сама.

Прислонясь к давно не крашенной двери, почтальон не спускал с девушки глаз.

Она прочитала письмо и радостно воскликнула:

— Мне велят немедленно ехать в Лондон! И — смотрите — вот билет на поезд!

— Ну что ж, — сказал почтальон, — новости, значит, хорошие, мисс Джакоба. И конечно, мы все вам желаем удачно устроиться в Шотландии, хоть это и далеко от дома!

— Мне надо ехать в Лондон завтра с утра. Пожалуйста, расспросите в деревне, не собирается ли кто-нибудь в Ворчестер. Тогда они могли бы меня подвезти.

Немного помолчав, она обеспокоенно спросила:

— Завтра ведь кто-то едет туда?

— Ну вы же знаете, что завтра среда. Фермер Вилли Хоки по средам всегда возит на рынок цыплят и яйца.

— Да, конечно! — обрадовалась Джакоба. — Будьте добры, спросите его, не возьмет ли он меня с собой? И наверное, заведующий почтой мистер Гудмен знает, какие поезда идут утром в Лондон.

— Это и я вам скажу. Вы можете отправиться девятичасовым. Ни к чему вам приезжать в Лондон на ночь глядя!

— Да, конечно, — кивнула Джакоба.

— Так я пойду скажу Вилли, что вы едете с ним.

Почтальон спустился по ступенькам и пошел к калитке; там он обернулся и помахал девушке рукой.

Она знала, почтальон расскажет всей деревне, что ей пришел ответ из Лондона. И действительно, во второй половине дня в «Мезонины» явились несколько женщин, чтобы пожелать ей удачи. Они хотели своими глазами увидеть письмо. Но трогательнее всего было то, что каждая принесла небольшой подарок.

Одна женщина вручила ей носовой платок. Сама она получила его на Рождество, но решила, что он слишком маленький и тонкий, чтобы им пользоваться.

Вторая подарила вязаный шарф — на случай, если в этой «шотландской глуши» окажется холодно. От третьей девушке достался талисман, который оберегал дарительницу с детства. Она не сомневалась, что именно благодаря своему талисману обрела хорошего мужа и троих здоровых ребятишек.

Все были так добры, что растрогали Джакобу до слез.

Когда гостьи ушли, она поднялась наверх — решить, что надеть в дорогу. Ее отец сказал бы, что первое впечатление играет очень важную роль. Джакоба долго не могла выбрать между платьем матери — немного старомодным — и своим собственным. Дорожное платье матери, темно- синее, с коротким жакетом поверх красивой блузки и юбкой, по низу отделанной воланом с тесьмой, было пошито из добротной материи; над ним трудилась дорогая портниха из Ворчестера.

Поразмыслив, Джакоба остановилась на этом костюме, и не подозревая, что в нем ее кожа кажется особенно прозрачной, а червонные отблески в волосах еще больше подчеркивают ее очарование.

К костюму прилагалась простая и элегантная шляпка.

Не без труда Джакоба отыскала пару приличных перчаток.

«Если я оденусь слишком хорошо, то могут решить, будто я чересчур легкомысленна», — подумала она утром, готовясь к отъезду.

Но ей было трудно заставить себя надеть что-нибудь другое.

Фермер отнес сундуки вниз.

Только тогда Джакоба вдруг осознала, что прощается со своим домом!

Прощается со всем, что было ее жизнью в течение всех девятнадцати лет. Поддавшись внезапному движению души, она стремительно взбежала наверх, в спальню матери.