Барбара Картленд - Исцеляющее прикосновение

Увидев в глазах Джакобы отчаяние, поверенный поспешил добавить:

— У меня есть для вас и хорошие новости! Этим утром я увидел в «Морнинг Пост» объявление, которое счел интересным.

Мистер Браунлоу вместе с деловыми бумагами прихватил и газету. Развернув ее, он прочел:

«Нужна молодая особа в качестве компаньонки престарелого пэра, проживающего в Шотландии. Требуются хорошее образование и готовность жить в горной Шотландии. Обращаться к Хэмишу Макмердоку, эсквайру, клуб Уайта, Сент-Джеймс-стрит, Лондон».

Когда мистер Браунлоу торжественно зачитал объявление, Джакоба воскликнула:

— Значит, я должна буду поехать в Шотландию?

— Вы не против?

— Нет… конечно же, нет! Я всегда мечтала увидеть горные районы… Я уверена, это будет очень интересно.

Мистер Браунлоу втайне порадовался, что девушка окажется вне пределов досягаемости молодых щеголей-аристократов, с которыми ей неизбежно пришлось бы столкнуться в Лондоне. Да и не только в Лондоне, а практически везде. Из этой же плеяды был и покойный отец Джакобы.

— Я определенно считаю, что на это объявление вам следует ответить.

— Я сделаю это сейчас же! — сказала Джакоба. — К счастью, мы не продали перо и чернила, пойду принесу их.

Она радостно улыбнулась и выбежала из кухни. Поверенный вздохнул.

«Она слишком юна, чтобы оставаться в одиночестве, — подумал он. — Но престарелый пэр — это, надо полагать, не слишком опасно».

Мистер Браунлоу слышал, что шотландцы богобоязненны и строго придерживаются христианской морали. Неукоснительно соблюдают субботние дни: ходят в свою церковь и закрывают жалюзи на окнах, чтобы не впускать в дом солнце.

«Там она будет в безопасности, — заключил он. — И, может быть, встретится порядочный человек, который женится на ней, несмотря на то что у нее нет за душой ни гроша!»

Джакоба торопливо вошла в комнату с чернильницей и гусиным пером. Мистер Браунлоу продиктовал ей текст письма, в котором подчеркивалось, что она получила превосходное образование. А еще он велел Джакобе написать, что она будет счастлива приехать в Лондон, чтобы встретиться с мистером Макмердоком. Однако ее будущему нанимателю следует учесть, что, поскольку в настоящий моменту нее нет работы, она вынуждена просить его прислать денег на дорожные расходы.

— Вы не считаете… что это звучит чересчур… меркантильно? — нерешительно спросила Джакоба.

— Послушайте, милочка, — ответил мистер Браунлоу, — от голода вас отделяют всего семьдесят фунтов. Когда эти деньги будут потрачены, вам придется либо ходить с протянутой рукой, либо вернуться сюда в надежде, что кто-нибудь из жителей деревни вас пожалеет и возьмет к себе.

— Как я могу… на это надеяться? — прошептана Джакоба. — Бее они бедны, у большинства нет места даже… для собственных детей, не то что для гостей!

— Значит, вы не имеете права тратить ни пенни из своих денег. Берегите их на черный день. А если кто-то нуждается в вашей помощи, ему следует за это заплатить!

— Наверное, дорога в Шотландию обойдется недешево! — заметила Джакоба.

— Тогда вы не сможете поехать, если вам не оплатят билет! — твердо заявил мистер Браунлоу.

Он несколько раз повторил свое предостережение и дал девушке необходимые советы. Оставалось только надеяться, что, если из Лондона придет ответ, Джакоба воспользуется ими.

Когда поверенный ушел, Джакоба побежала на почту отправить свое письмо.

Перспектива оказаться в Шотландии казалась ей необычайно привлекательной. И дело было не только в возможности увидеть новые места, о чем она давно мечтала. Ее угнетала сама мысль оставаться одной в пустом доме.

Джакоба невольно вспомнила, как красиво было в «Мезонинах», когда была жива мать. Чтобы сделать приятное отцу, она всегда приносила из сада цветы и ставила букеты у него в кабинете, в холле и в гостиной.

Обычно отец не обращал на это внимания, но Джакоба продолжала украшать дом цветами, уверенная в том, что этого хотела бы ее мать.

Она ставила новые букеты даже тогда, когда отец уезжал в Лондон, на случай его внезапного возвращения.

А теперь комнаты опустели, покрылись пылью. На стенах остались пятна там, где висели картины. Глядя на каминную полку, Джакоба всякий раз с болью вспоминала фигурки из дрезденского фарфора. Они играли особую роль в ее детских фантазиях.

«Мне будет легче, когда я отсюда уеду», — решила девушка.

Она вдруг подумала, что престарелому пэру было бы приятно слышать ее мягкий голос и четкое произношение, поэтому стала практиковаться в чтении вслух. В пустых комнатах голос звучал странно, призрачным эхом отражаясь от голых стен.