Клаудиа Дэйн: Пари куртизанки

— Леди Далби, — запинаясь, произнесла она, — не думаю, что вы правы. Возможно, вы несколько преувеличиваете опасность?

— Дорогая, я никогда не ошибаюсь в таких вещах. Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, я попрошу принести хотя бы гренки?

При мысли о еде желудок Амелии совершил неприятный кульбит. Девушка отвергла эту идею с той энергией, которую так ценила София.

— Нет, я в порядке. — Она явственно почувствовала, как над верхней губой проступает пот.

— Тогда позвольте продолжить. Разумеется, дело должно быть сделано, и раз уж вы так хорошо начали, то и продолжать следует с не меньшим энтузиазмом.

До встречи с Софией Далби у Амелии были собственные надежды на результаты их беседы, но разговор вышел совсем иным, чем ожидала девушка. Намного более откровенным. Больше всего ей хотелось сию же секунду выбежать из комнаты и попросить брата немедленно отвезти ее домой. Правда, из-за своей лени он все равно не проявил бы должной расторопности.

— Простите, — проронила Амелия, — но боюсь, что не совсем понимаю вас.

По правде говоря, она боялась, что уяснила сказанное леди Далби даже слишком хорошо.

София взмахнула пушистыми ресницами и терпеливо улыбнулась:

— Что вам нужно сейчас, Амелия, так это только продолжать действовать. Вы предпочитаете герцогов. Об этом известно. Вам лишь нужно обозначить свои намерения. Лучше всего было бы провести с каждым из троих кандидатов своего рода собеседование. Самое разумное решение, вы не находите? Леди Амелия, вы уверены, что чувствуете себя хорошо?

Девушка поняла, что впервые в жизни действительно находится на грани обморока.

— Теперь, когда Блейкс женат, возможно, тебе удастся походить в холостяках и подольше. — Голос Джорджа Блейксли звучал не очень-то обнадеживающе.

— Оптимист, — усмехнулся Айвстон, лежа на диване. Братья расположились в гостиной на втором этаже.

— Хуже того, — мрачно пробормотал Крэнли, — лжец.

Гостиная была открыта лишь для близких друзей семьи, а это значило, что за всю историю здесь побывало не более пятидесяти человек. В Хайд-Хаусе только немногие комнаты были спрятаны от чужих глаз, ибо тот внушительный отрезок Пиккадилли, который занимал дом, и положение семьи в обществе притягивали сюда множество людей, особенно во время сезона. Мальчики — если можно так назвать сыновей четвертого герцога Хайда — проводили долгие часы вместе. В качестве закономерного итога комната имела крайне потрепанный вид, что являлось объектом постоянных упреков их матери, которая все-таки отдала гостиную на растерзание сыновьям, что было весьма благородным жестом с ее стороны.

Комната была достаточно большой, чтобы вместить всех пятерых, и вместе с тем достаточно маленькой, чтобы сохранить атмосферу домашнего уюта. Окна выходили на южную сторону, а огонь в камине горел ровным и ярким пламенем, создавая вполне подходящую атмосферу для того, чтобы каждый мог пожаловаться на свою тяжелую долю. В результате здесь чаще всего царила тишина, ибо любимым сыновьям весьма благоразумного герцога жаловаться было особенно не на что.

Однако согласно жизненным законам они всегда могли посетовать на женщин и угрозу брака, что они охотно и делали. Еще на прошлой неделе все братья являлись довольными жизнью холостяками, что, однако, не доставляло никакого удовольствия их матери. Женитьба Блейкса, такая внезапная, должна была порадовать их мать и успокоить хотя бы на время ее матримониальные порывы, но оказала прямо противоположный эффект.

Молли, воспитанная в хорошем обществе, была настроена более решительно, чем когда-либо.

Это была весьма неожиданная и пугающая перемена.

— Вскоре тебе придется жениться, — произнес Джозайя, — так почему бы не покончить с этим поскорее?

Младший сын Хайда, двадцати трех лет от роду, был слишком молод для брака и чувствовал себя вне опасности.

— Не печалься, братец, придет твое время, — парировал Айвстон.

Старший сын и наследник герцогского титула всегда находился под прицелом, и всем это было известно. Крэнли знал это как никто другой.

— Амелия Кавершем вполне подойдет тебе, — подал Джозайя голос с дивана, дальше всех стоявшего от камина, — разве нет? Она всем своим поведением демонстрирует, как ей хочется выйти замуж за герцога, а поскольку девушка — кузина Луизы, то выходные в деревне могут стать особенно многообещающими.

— Это для кого же? — отрывисто бросил Крэнли и взъерошил свои темно-русые волосы.