Патриция Райс: Дьявольски красив

Даже пребывая в раздражении, он был больше джентльменом, чем этот кретин Огилви.

Джослин надула губки и протянула руку к Перси.

— Хорошая птичка. Иди к мамочке, малыш.

— Крак, катись к чертям, дурень! — прокричал Перси, перепрыгнул с плеча Огилви к ней на плечо и стал пощипывать ей ухо клювом.

— Ах ты, шалунишка, — проворковала Джослин, бросив взгляд на джентльменов, которые открыто таращились на нее. — Я пока подержу его, хорошо?

Приподняв; подол платья и сверкнув лодыжкой, она упорхнула по лужайке вместе с Перси, который дергал ее за тщательно завитой белокурый локон.

— Вертихвостка! — услышала она ворчание Монтегю. — Огилви, проводи леди, не то она споткнется в этих дурацких туфлях, и твоя птичка улетит.

— Противный грубиян этот Монтегю, с манерами орангутанга, — ворчала Джослин себе под нос, когда Огилви догнал ее. — Вертихвостка, ну надо же!

— Не могу потерять эту птицу, — встревожено заявил ее хозяин, забирая попугая у нее с плеча. — Герцог оторвет мне голову.

Огилви оставил ее с леди Белл, а сам направился к дому, прихватив пронзительно кричавшего попугая. Джослин хотелось плакать, но она взяла себя в руки. Похоже, с беднягой Перси ужасно обращались с тех пор, как она последний раз его видела. Серые не любят резкой смены обстановки.

— Ох, мисс Каррингтон, как вы правильно поступили, пытаясь предотвратить то, что произошло. — Леди Монтегю подошла к их столику со слезами на глазах. — Вы пытались, но мой сын слишком упрям. Не успокоится, пока не настоит на своем.

Все еще уязвленная оскорблением, Джослин погладила пухлую руку леди. Она хорошо воспитана и не позволит себе произнести грубое слово, если даже оно вертится у нее на языке — в отличие от Блейка Монтегю, который может ляпнуть любую глупость, которая взбредет ему в голову. Вертихвостка! Ведь он ее едва знает.

Ну что ж, чем обижаться и дуться, лучше подумать, как вернуть попугая, в котором она уже безошибочно узнала Перси любимца Ричарда. Хотелось бы знать, что Гарольд сделал с птичником Ричарда, но она так долго просидела в норфолкской глуши, что уже и не чаяла увидеть птиц снова.

Теперь, когда она знает, что, по крайней мере, одна птица еще жива, у нее есть цель.

— Перси хочет канарейку. Африка знает, — сонно прокричал попугай в тот вечер немного позднее.

Его клетку уже следовало накрыть. Флиртуя с улыбающимся мистером Атертоном, Джослин спрятала свое недовольство за веером, ведь кроме этого ей оставалось только одно: треснуть графином с виски по тупой башке Огилви и сбежать с птицей.

Как предпоследний ребенок в семье, гораздо моложе своих сводных братьев и сестер, она никогда не имела ни малейшего авторитета. Она уже давно поняла, что всякого рода ухищрения и уловки помогают получить желаемое. Во всяком случае, это лучше, чем бить людей по голове графинами.

Мистер Монтегю, сидевший в библиотеке у камина, вышел из себя:

— Я же сказал тебе ощипать эту чертову птицу, Берни. Тут же дамы.

— Это дядина птица, — возмутился мистер Огилви. — Его светлость тогда меня самого ощиплет.

Мистер Монтегю весь вечер избегал женщин, в том числе и Джослин, которую просто не замечал. То, что ее игнорируют, задевало Джослин, ведь она нарядилась сегодня, чтобы произвести впечатление, но угрюмый мистер Монтегю ее не интересовал, пусть даже его отец и намекал, что может включить в брачный контракт дом. Вряд ли дом будет достаточной компенсацией за мужчину, который склонен к насилию и никогда не будет обладать терпением, необходимым для ее эксцентричного семейства. Они не подойдут друг другу.

За последние несколько дней она с легкостью отбросила всех присутствующих здесь как потенциальных поклонников. Несмотря на элегантную утонченность, мистер Атертон — известный повеса. Джослин узнала от леди Белл, что у мистера Огилви нет иного дохода, кроме денежного содержания, назначенного ему герцогом, и он, судя по всему, не стремится улучшить свое материальное положение. Если учесть также его дружбу с ее противным братцем Гарольдом, он ей тем более не пара. Лорд Квентин старше, и у него еще хуже характер, чем у мистера Монтегю. Он вообще не замечает ее, поскольку уже богат.

В расстройстве она отказалась от мечты вновь войти в общество, в чем ей было отказано после смерти отца. Она найдет дом, где Ричард сможет держать столько птиц, сколько его душа пожелает. А поскольку общество неодобрительно смотрит на незамужних леди, живущих самостоятельно — а ее брата вряд ли можно счесть подходящим опекуном, — она начнет подыскивать дом за пределами Лондона. Это стоит сделать уже хотя бы для того, чтобы избавиться от нудной работы в семьях сводных сестер.