Клаудиа Дэйн - Секрет ее счастья

Она с облегчением заметила, что он пытался побороть, себя и держаться хладнокровно, сдерживая свои руки, которые охватывали ее грудь и теперь застыли в неподвижности. Блейкс был гораздо более уязвим перед ее чарами, чем ему хотелось бы. У нее возникло тайное желание засмеяться от радости.

Луиза подавила его, естественно.

— Понятия не имею, — сказала она, обняв его за шею, чтобы притянуть его к своим губам, чего он неистово избегал, прижимая ее руки к бокам.

Она испытывала удовлетворение от того, что ее корсаж был широко распахнут, но юбка крепко обосновалась у ее лодыжек, и он, казалось, вовсе не рвался повторять представление в гардеробной Хайд-Хауса. В самом деле, она еще никогда не сталкивалась с тем, чтобы Блейксли был так медлителен и упрям. Можно было даже подумать, что он не хотел соблазнить ее.

— Мне казалось, что вы должны знать. Я думал, вы хотите вернуть их любой ценой.

— Почти любой ценой, — сказала она, решив, что бороться таким образом за поцелуй Блейксли было непристойно и, возможно, вульгарно.

Она расслабленно облокотилась на стену и глубоко вдохнула, в надежде, что выпуклость ее груди отвлечет его.

Он и правда, кажется, немного отвлекся, но только на мгновение.

Это было неприятным открытием; она всерьез усомнилась в силе своей притягательности. Как такое возможно? Неужели он в самом деле способен устоять перед ней?

— Я пытался достать их для вас, достать любой ценой, — продолжил Блейкс, не отрывая взгляда от ее декольте, а затем начал плавно спускаться к ее юбкам.

Луиза пыталась придумать способ поощрить ход его мысли, но не могла придумать ничего лучшего, как обхватить его ногами вокруг талии. Она была абсолютно уверена, что такая атака непристойна и вульгарна. Но лучше проигрыш, чем ожидание.

— Да, это было очень мило с вашей стороны, — негромко сказала Луиза, с вожделением глядя на его губы. — Вы добыли их? Жемчуга?

Его взгляд задумчиво переместился от юбок к ее глазам. О, что ж, она полагала, что сможет соблазнить его своими глазами не хуже, чем юбками.

— Вас это так волнует, Луиза?

Что-то в его голосе, какой-то отзвук боли и желания заставил ее забыть и о его поцелуях, и о его руках, и даже о ее юбках, и сосредоточить взгляд на его лице.

Он не был прекрасен, ее Блейкс, не настолько прекрасен и соблазнителен, как Даттон, но он был поразительно мужественен, силен и умен.

А Луиза считала это гораздо более очаровательным и соблазнительным, чем любое прекрасное лицо. Глядя на Блейкса, она едва могла вспомнить смутный образ Даттона и совсем не могла восстановить то, что он говорил. Слова Блейксли украшали ее, подобно драгоценным камням, каждое предложение — золото, каждое слово — жемчуг юмора и проницательности.

Все было так очевидно. Наконец-то она все так ясно увидела, что заставила себя остановиться и подумать. Не слишком удобная привычка, которая, вероятно, не останется у нее надолго.

— Нет, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, открывая ему доступ в тайны своего сердца, которое так долго было закрыто, защищаясь от Мелверли. — Мне все равно.

— Ожерелье у меня, вы же знаете, — сказал он, глядя на нее выжидающе.

— И с чем же вы будете носить его, Блейкс? — спросила Луиза, нежно улыбаясь.

— Я могу отдать его моей возлюбленной, — сказал он, подвигаясь к ней ближе, что было очень опрометчиво с его стороны.

Она могла напасть на него теперь в любой момент. Бедный Блейкс, он становился таким невнимательным из-за своей добродетели.

— Вы должны отдать жемчуга только той, кого любите, — прошептала она, притягивая его лицо ближе к своему и целуя его в краешек губ. — Отдайте их вашей матери.

Блейкс засмеялся, обволакивая ее своим смехом и обнимая руками.

— Нитка жемчуга должна, скорее всего, достаточно задобрить Хайда, чтобы он дал свое разрешение. Вы ему нравитесь, представьте себе, — сказал Блейкс, обнимая ее талию одной рукой и медленно задирая ее юбки другой. Наконец-то. — Хайду нравятся рыжие.

— Как и его сыну, — сказала Луиза.

— Как и его сыну, — повторил Блейкс и поцеловал ее.

Тоже давно пора.

Мелверли было совершенно ясно, как и всем в Королевском театре, что Луизу окончательно соблазнил и непоправимо опорочил лорд Генри Блейксли. Не совсем ясно было, как далеко зайдет это дело и, помолвившись с Луизой, женится ли он на ней.

— Должна признать это проявлением ностальгии, — сказала София, нежно взяв Мелверли за локоть, хотя его льняную рубашку давно пора было постирать, — именно в этом театре я утратила невинность с… Ну, я полагаю, будет очень неблагоразумно называть имена, даже по прошествии времени.