Мишель Маркос: Уроки влюбленного лорда

— Тем больше у меня оснований ожидать от вас получения денег, оставшихся от продажи прошлогоднего урожая.

— Нет, сэр. Мы вложили эти деньги в развитие фермы. Купили новый плуг и лошадь посильнее. Мы меняем посевные культуры, что требует дополнительного возделывания пашни и удобрения.

Мистер Хартопп приклеил к лицу фальшивую улыбку:

— Я ценю ваши старания по улучшению земли, мистер Финдли, но факт остается фактом: рента должна быть уплачена.

— Нам нужно больше времени, чтобы рассчитаться с долгом, мистер Хартопп. Лорд не может подождать до нового урожая?

— Вы можете подождать урожая, чтобы рассчитаться с долгом за этот год. Но как я уже сказал вам вчера, ренту за прошедший год Балленкрифф должен получить сейчас.

— Я собирался вчера продать всех своих овец… вы хотя бы сказали господину, что не дали мне это сделать?

Мистер Хартопп покачал головой:

— Вы давным‑давно должны были продать свою скотину. Как новый управляющий лорда, я не могу допустить, чтобы вы скрылись с выручкой. Вы опоздали. И теперь лорд имеет полное право конфисковать эту землю за неуплату ренты.

Хьюм побледнел.

— Нам с женой уже много лет, мистер Хартопп. Вы не можете вышвырнуть нас из дома, где мы прожили добрых тридцать лет.

— Это лорду решать. В любом случае этот урожай пойдет в оплату долга Балленкриффа.

— Но это я его вырастил, — повысил голос Хьюм. — Это мой урожай.

— Но не в глазах закона, мистер Финдли. Эта земля принадлежит лорду Балленкриффу. Согласно вашему договору с землевладельцем, вы получили разрешение проживать здесь и возделывать эти сорок акров за ренту в тридцать пять фунтов стерлингов в год. Поскольку вы не выплатили имению ренту ни в виде денег, ни в виде фуража для лошадей или продуктов питания для дома, теперь лорд будет решать, как компенсировать потери. Я порекомендую передать пахотные земли вашего участка другому арендатору, чтобы таким образом возместить часть вашей задолженности.

— Это несправедливо! Поля уже засеяны и возделаны. Еще несколько месяцев, и они дадут полновесный урожай. В этом году я посеял пшеницу, горох, ячмень и овес и выручу с них на рынке достаточно денег. Может, мне стоит поговорить с бывшим управляющим, мистером Карноком?

— Мистер Карнок, — в голосе говорившего появилась резкая нотка раздражения, — здесь больше не работает. Я новый управляющий лорда, так что дела теперь вы должны вести со мной. И я не вижу иного пути, когда сталкиваюсь с попрошайкой, живущим за счет щедрости моего работодателя. На самом деле если лорд согласится, я посоветую ему изгнать вас с его земли сегодня же.

Хьюм был строгим, но справедливым хозяином. За то время, пока Шона на него работала, она не видела, чтобы он кого‑либо обманул. Все, кто его знал, могли подтвердить, что Хьюм никогда не просил ни на фартинг больше, чем это стоило, и никогда не занижал справедливую цену. Ее охватило негодование. Никто не вправе оскорблять Хьюма безнаказанно.

— Посоветуете, да? — вмешалась Шона, сделав шаг в сторону седого человека. — В таком случае вы такой же зловредный, как и безобразный. Хьюм — не попрошайка. За всю свою жизнь он не обманул ни одной живой души. Он хороший человек, и ему можно верить. Если он говорит, что вы получите деньги с нового урожая, то вы должны поверить ему. Но вам, видимо, больше нравится красоваться в своем причудливом костюме и кукарекать, как какой‑нибудь задира‑петух, усевшийся на ведро с помоями. Вы только и умеете, что запугивать и пустозвонить, но бьюсь об заклад, что у вас на то кишка тонка. Убирайтесь‑ка отсюда и передайте своему хозяину, что он взял себе в услужение старого белесого козла.

Мистер Хартопп густо покраснел. У него был такой вид, словно его ударили под дых.

Тут дверца кареты открылась, и оттуда опустился на грязную тропинку блестящий черный сапог. За ним последовал второй, и дверца закрылась. Рядом с каретой стоял человек, почти такой же высокий, как Генерал, лошадь клейдесдальской породы, которую она только что запрягала. Его рот истончился до лезвия бритвы, пересекшего лицо. Из‑под нахмуренных бровей полыхали голубым пламенем глаза. Одет он был совсем не так, как одевались ее знакомые шотландцы. Темно‑синий фрак и брюки из кожи молодого оленя. Белый галстук, завязанный под квадратным подбородком, и жилет из золотистой парчи, подчеркивающий элегантный торс. Если бы Шона не знала, то могла бы принять нового лорда Балленкриффа за…

— Можете сами мне это сказать, юная леди, потому что я перед вами.