Жюльетта Бенцони - Время любить

— Иди ко мне.

Он поднял ее, посадил перед собой и обхватил руками. Катрин спрятала лицо у него на груди и зарыдала без удержу. Арно спросил:

— Это конец?

Не в состоянии ответить, она кивнула головой. Тогда он сказал:

— Плачь, моя миленькая, плачь столько, сколько хочешь! Мы никогда не сможем оплакать в полной мере такого человека, как он!

В невообразимой толкотне в порту, среди бесчисленных торговцев рыбой, ракушками, апельсинами, овощами, разными фруктами, пряностями, сидевших прямо на земле, рядом с большими переполненными товаром корзинами, и громкими криками подзывавших покупателей, отряд Мансура прокладывал путь носилкам, в которых умирал Готье. Они пробирались к стоявшим у пристани кораблям. Среди множества рыбацких лодок всех размеров, нескольких тяжелых рыбацких барок и торговых кораблей, стоявших по соседству с двумя берберскими галерами, два военных корабля были похожи на гепардов, прилегших отдохнуть у берега. Мансур показал на них Арно:

— Вот это — мои…

Монсальви молча улыбнулся. Он понял, что самый большой куш бен Зегрис срывает не с поместий в таинственном Магрибе, а с пиратства. Это были настоящие пиратские корабли, на которых ищут и берут добычу, и он забеспокоился: можно ли посадить на такой корабль Катрин и Мари? Кто мог быть уверенным, что, выйдя в море, капитан не направит паруса в сторону Александрии или Кандии, или, наконец, Триполи, — словом, на один из больших рынков рабов, где, уж конечно, первой по стоимости рабыней окажется прекрасная дама Запада. Близкая и неизбежная смерть Готье многое меняла. Арно оставался с Жоссом. Им придется защищать Двух женщин против целого экипажа, потому что Абу вернется в Гранаду, как только они поднимут паруса… Как только они выйдут за пределы сторожевых башен порта Альмерии, ни один мусульманский голос больше не поднимется на защиту «руми» против берберского корыстолюбия.

Конечно, Арно не сомневался в доброй воле Мансура, но пират всегда откажется от своих слов, обманет, убедит. Капитан пиратского корабля потом скажет, что выполнил свою миссию, и никто даже не подумает беспокоиться о супругах Монсальви…

Охваченный такими мрачными предчувствиями, Арно инстинктивно прижал Катрин к себе, но она не ответила на его объятие. Она смотрела во все глаза на корабль, который как раз в этот момент входил в порт, и, смотря на него, спрашивала себя, хорошо ли она видит и не снится ли ей это.

Корабль вовсе не был похож на те, что заполняли порт. На не было треугольных парусов, заостренных как копье. Моряки в этот момент спускали огромный квадратный парус в синих и красных полосах, так как вход в порт должен был совершаться на веслах. Это была большая галера с пузатым корпусом, с высокими шканцами в резьбе, но Катрин пришла в восторг вовсе не от формы корабля, а от знамен, что развевались на ветру над марсом. Одно — золотое в серебряных полосах с тремя кораблями Святого Иакова по черному геральдическому фону и тремя красными сердцами. Эти геральдические знаки ей многое сказали, ведь Катрин их хорошо знала.

— Жак Кер! — вскричала она. — Этот корабль принадлежит ему…

Теперь Арно тоже смотрел на красавец корабль, но он разглядывал другое знамя: то, что развевалось выше и во всю ширь. И смотрел он на него восторженными глазами.

— Анжуйские лилии и гербовая связка Сицилии, и арагонские колы, и Иерусалимские кресты! — прошептал он. — Королева Иоланда… Этот корабль, безусловно, везет посла.

Огромная радость расцвела в сердцах прижавшихся друг к другу супругов. Этот корабль был символом их страны, а также дружбы, преданности, величия… На этом корабле они будут у себя дома…

— Я думаю, — сказал Арно Мансуру, — что тебе не придется отдавать нам свой корабль. Вон видишь, тот корабль принадлежит нашему другу и везет, без всяких сомнений, посланца моей страны…

— Торговец, — заметил бен-Зегрис с некоторым оттенком презрения, но, впрочем, очень скоро поправился:

— Но хорошо вооружен!

Действительно, на борту корабля виднелись шесть бомбард, поднимавших раскрытые пасти.

«Магдалена»— так назывался корабль. И он не собирался причаливать. Доплыв до центра портового бассейна, «Магдалена» бросила якорь, с борта спустили лодку, а в это время на набережную сбегались чиновники в тюрбанах и зеваки. Отряд Мансура и носилки были окружены со всех сторон морем людей, которые толкались, чтобы получше разглядеть неожиданных пришельцев.

Между тем лодка быстро подплывала к берегу. Кроме гребцов в нем были три человека. На одном из которых был тюрбан, а на двух других — вышитые береты. Но Катрин уже узнала самого высокого из тех, что были в беретах. Прежде чем Арно сумел ей помешать, она соскользнула с его лошади и, работая локтями, добежала до берега, когда лодка пристала к пирсу. Жак Кер спрыгнул на набережную и она почти упала ему в объятия, смеясь и плача одновременно…