Лори Коупленд: Достойный любви

Мэгги наклонилась к нему поближе и прошептала:

— Так что ты предлагаешь? Сбежать потихоньку в Колорадо?

— Только так и никак иначе. — Он положил в рот кусок жареной баранины. — Есть только одно маленькое препятствие.

— Какое?

— У нас ни гроша за душой.

Улыбнувшись, Мэгги помахала конвертом:

— Есть деньги! Этого хватит, чтобы добраться до Колорадо, а если экономить, то на них еще можно протянуть несколько месяцев.

— Тогда решено. Едем в Колорадо. Может, по такому случаю я сегодня не буду есть морковку?

— Нет, надо съесть.

Мэгги медленно потягивала молоко из стакана и размышляла, с чего начать, приступая к столь опасному предприятию. Кто знает, что их ждет впереди? Она ничего не знала ни о добыче золота, ни о Колорадо. Не всякая девушка дерзнет оставить тепло домашнего очага и в поисках счастья отправиться в неведомую страну.

Положение у Мэгги и у ее младшего брата Вильсона было незавидное. Если они покинут дом тети Фионнулы без ее ведома, то вполне очевидно, что обратная дорога им заказана. Но с другой стороны, расскажи они ей о наследстве, она скорее всего приберет его к рукам и Мэгги с Вильсоном ничего не достанется.

Всего три с небольшим месяца остается до совершеннолетия Мэгги, и тогда она будет вольна делать все, что ей заблагорассудится, не спрашивая ничьего благословения. Но за те же четыре месяца они с Вильсоном могли бы так повести дела на прииске, что получали бы приличный доход.

Остаться или уехать? Этот вопрос не давал Мэгги покоя. Исчезнуть, как тать в ночи, или рассказать обо всем тете Фионнуле, рискуя при этом потерять последнее, что у них есть?

Конечно, затея потрясающая. Но сможет ли семнадцатилетняя девушка самостоятельно преодолеть все трудности, которые встретятся ей на пути? И Вильсон еще совсем ребенок, — правда, он не по годам умен и рассудителен. Мэгги верила в него.

Из столовой донесся звон колокольчика. Мэгги быстро встала:

— Наверное, Милдред хочет добавки.

— Милдред хочет добавки, а я хочу новые очки с толстыми стеклами.

— Вильсон, прекрати, — проворчала Мэгги, сноровисто накладывая остатки мяса в тарелку.

— Вот еще! — Вильсон отправил в рот кусочек моркови и поморщился. — А Гвендолин — жадина несчастная! Она меня вчера заставила читать вслух «Ночные корабли» Биатрисы Харден, а сама при этом развалилась на диване и начала лопать булочки с чаем и малиновым вареньем. Хоть бы попробовать дала. Представляешь, когда я дочитал, она как разревелась…

С трудом удерживая тяжелый поднос, Мэгги торопливо направилась к двери.

— Доешь свою морковку и горох. Тебе нужно набраться сил, — от дверей шепнула она Вильсону.

— Зачем? Чтобы сбежать?

— Нет, чтобы намыть побольше золота, глупыш! — Мэгги весело подмигнула.

Узкоколейка, спиралью огибающая гору, пошла круто вверх, и паровоз, пыхтя и отплевываясь клубами густого черного дыма, задрожал и напрягся, еле ползя под тяжестью разношерстного комбинированного состава.

Из окна открывался чудесный вид. Природа дышала красотой и силой. На горизонте в бездонной синеве прозрачного неба вырисовывались четкие силуэты горных вершин, покрытых снегом. Живописные склоны ближних гор тонули в густых зарослях голубой ели и вечнозеленой пихты. Далеко вверху, у самого края зеленой кромки, причудливо изогнутые непрестанными ветрами сердито топорщились стойкие сосны. Нежась под теплыми лучами сентябрьского солнца, стояли великолепные осины.

У подножия горной гряды паслись олени, а вверху на скалах порой мелькали витые рога горных баранов.

Величавые горы и безупречная чистота ясного и прозрачного неба в первое мгновение буквально ослепили и потрясли Мэгги. Очарованная, она, с трепетным восторгом сложив на груди руки, внимала сияющему великолепию Колорадо. О если бы она могла передать это сверкающее чудо в письме к тете Фионнуле! Где взять слова, чтобы описать величественную красоту, от которой захватывает дух?

Мэгги вздохнула. Вскоре напоенный сосновым ароматом воздух заставил ее забыть обо всем на свете.

За окном тянулась бесконечная всхолмленная равнина, обрамленная чередой остроконечных вершин. Ярко-белые матовые массы снежных гор с их причудливыми изящными тенями и очертаниями с поражающей ясностью вырисовывались на темной лазури горизонта. Без сомнения, Господь, сотворяя землю, вложил частичку своей души в этот уголок земли. Когда был нанесен последний штрих, он отступил на шаг и застыл, любуясь волшебной сказкой, которую сам создал.