Эмилия Остен - Жена шута

– Будь с ними мила, – сказала тетушка. – Ведь это цвет наваррского дворянства! Некоторые из них – католики, и мы всем тебя представим. Надеюсь, мир продлится долго, – она вздохнула, – и нас не обрекут на новую войну, от которой мы так устали!

– Разве Беарнец не водит дружбу исключительно с людьми своей веры? – спросила Колетт, называя принца Генриха Наваррского его известным прозвищем. – Мне казалось…

– Принц великодушен и добр, а также весьма дальновиден, – объяснил дядя. – Ходят слухи, что французская королева желает долгого мира, а потому вскоре отдаст за нашего принца свою дочь, Маргариту Валуа. Это положит начало целой череде браков, основанных на мире и согласии, а не на религиозной распре.

– Но ведь Маргарита католичка! – Колетт не смогла сдержать изумленного возгласа.

– Полагаю, этот вопрос будет решен, – сказал дядюшка. – Пока же при наваррском дворе все вежливы – и католики, и протестанты. Тебе тоже не следует бояться подобного брака, Колетт. Но в первую очередь уделяй внимание тем, кто состоит в твоей вере. Мы покажем тебе этих людей.

Слуга поставил на стол следующее блюдо. Колетт посмотрела в выпученные глаза жареной форели и вздохнула.

Неделю спустя Колетт стояла посреди комнаты, стараясь не шевелиться, а тетушка Матильда и матушка обходили ее со всех сторон, оценивая платье и прическу.

– Так и есть, так и есть, красавица! – воскликнула тетя. – Этот цвет очень идет тебе, дорогая.

Элеонора де Сен-Илер тоже казалась довольной.

– Возможно, тобою будет очарован весьма достойный дворянин и еще до весны ты выйдешь замуж.

Колетт молчала, крепко сжимая губы. Она была расстроена: Ноэль так и не приехал в По.

Она ждала его всю неделю, однако он лишь прислал письмо, в котором передавал привет своей кузине и желал удачи при выходе в свет. Ноэль обещал появиться вскоре, однако дату не указал, и вот теперь, вместо того чтобы думать и мечтать о встрече с ним, Колетт предстояло улыбаться незнакомцам и делать вид, будто их внимание очень ей льстит. Вовсе она не желала этого делать!

Подготовка к балу у принца, работа над платьем и повторение танцев заняли все время на прошедшей неделе. И теперь Колетт стояла, затянутая в корсет так, что едва дышала. Корсет, по нынешней моде, был плотным и таким, что грудь в нем становилась плоской; для Колетт, с ее довольно пышными формами, он всегда являлся пыткой. Вертюгаль из плотной жесткой ткани, в которую были вшиты железные обручи, имел правильную форму усеченного конуса и расширялся книзу, а сверху обшивался тафтой. Тафту Колетт ненавидела – на ощупь она была неприятной. Зато верхняя и нижняя юбки… О, здесь можно остаться довольной! Нижняя, из нежнейшего льняного полотна, виднелась в разрезе верхней, и на этой тонкой ткани не допускалось ни единой складки; матушка и тетушка только что потратили полчаса, чтобы их расправить. Верхняя юбка и лиф из драгоценного бархата, молочно-лимонного с бледно-сиреневым, лежали идеально, подчеркивая неброскую красоту Колетт и здоровый цвет лица, а также украшенную жемчужными бусами прическу. Волосы опытная служанка уложила двумя полукруглыми валиками надо лбом, вплела в них драгоценные нити, и теперь Колетт опасалась повернуть шею, чтобы не разрушить это великолепие. Однако служанка уверила, что все будет держаться крепко.

– Сегодняшний бал, несомненно, принесет нам удачу, – проговорила Элеонора, в кои-то веки одобрительно глядя на дочь. – Что ж, Колетт. Слуга поможет тебе спуститься и сесть в карету. Иди, мы последуем за тобой.

Королевский замок По располагался неподалеку, однако и речи не могло быть о том, чтобы идти туда пешком.

В иное время Колетт, возможно, и оценила бы красоту замка, однако сегодня – в тот самый день, которому следовало бы радоваться! – она пребывала в плохом настроении из-за Ноэля и все надеялась, что он появится в самую последнюю минуту… Увы! Когда Сен-Илеры и де Котены входили в королевский замок, Ноэль так и не объявился. А это значило, что любовь к хорошенькой соседке вполне может оказаться правдой и у Колетт нет никакой надежды воссоединиться с Тристаном своего сердца. За прошедшую неделю, часто слыша о Ноэле из уст его родителей, разглядывая его портрет в гостиной, Колетт окончательно убедилась, что влюблена. Вот так – влюблена!

Только теперь следовало вспомнить о велении долга и искать достойного мужа, который выплатит все долги семьи Сен-Илер и обеспечит Колетт и ее матушке достойное существование. Как глупо, как противно! Колетт смотрела на собравшееся в зале высокое общество – блистательный наваррский двор – и не желала его видеть. Лучше бы оказаться сейчас дома, в своей холодной комнате, и вышивать до рези в глазах, чем говорить и танцевать с незнакомыми людьми, которые смотрят на тебя, как на породистую лошадь! Лошадь-католичка среди протестантов. Боже, как смешно.