Барбара Картленд: Невинная наследница

Герцог Мелкомб взял карты, но раньше, чем успел взглянуть на них, к нему подошел лакей, держа серебряный поднос с лежащим на нем письмом.

— Чрезвычайно срочно, ваша светлость, — тихо произнес лакей.

Герцог повернул голову с видом, явно показывавшим, что подобная мысль невероятна. Бросив взгляд на почерк, сказал:

— Меня нет в клубе.

— Но, ваша светлость…

Герцог вновь вернулся к картам.

— Вы слышали, что я сказал?

Его тон заставил лакея застыть в подобострастной позе.

— Да, ваша светлость.

Лорд Брора, денди средних лет, наблюдавший за игрой, встал и подошел к окну. Он выглянул на улицу и протянул:

— Ей-богу, Мелкомб, ты вызовешь ажиотаж, если твоя новая юбка станет выезжать на таких великолепных гнедых. Она должно быть в самом деле очаровательна, если сумела выманить у тебя эту пару, которая стоит добрую тысячу фунтов.

— Ты ошибаешься, Брора, — томно ответил герцог. — В последнее время я не покупал гнедых ни для себя, ни для кого-либо еще.

— Ты вряд ли ждешь, что я поверю тебе, — со смехом возразил лорд Брора. — Хотя не могу понять, почему ты отказался прочитать записку.

Говоря это, лорд Брора поднял лорнет и увидел, что лакей с подносом, на котором по-прежнему лежала отвергнутая герцогом записка, вернулся к карете.

— Если бы я был божьей коровкой… — Продолжил лорд Брора, но резко замолчал, потому что заметил не только белую ручку, протянутую из окна кареты, но и герб на дверце.

Он был слишком увлечен великолепными лошадьми, чтобы обратить внимание на ливреи кучера и лакеев. Теперь, разглядев их, лорд Брора в изумлении выронил лорнет. Кучер явно не принадлежал «новой юбке», и герцог, без сомнения, сказал правду, что он не покупал этих гнедых. Но для дамы из общества, тем более занимающей видное положение, заехать в мужской клуб было грубейшим проступком, в который трудно поверить.

Выражение лица лорда Брора, смотревшего вслед отъезжающей карете, было удивленным и недоверчивым. Потом он бросил взгляд на герцога, изучающего свои карты с присущим ему циничным равнодушием, и мысленно пожал плечами. Было что-то в герцоге Мелкомбе, что привлекало всех женщин, будь они респектабельны или нет, и заставляло совершать поступки смелые и неподобающие, а иногда просто глупые.

Что же такого в этом Мелкомбе, размышлял Брора, что отличает его от всех остальных людей? Несмотря на титул и богатство, поступки его последних лет уничтожили бы репутацию любого человека с меньшими личными достоинствами. Если бы кто-нибудь иной осмелился устраивать такие скандалы, отвергать договоры и игнорировать все правила приличия, его, может быть и не выслали из страны, но по крайней мере перестали бы принимать в обществе.

Однако безобразия Мелкомба, а другое слово трудно было подобрать, продолжались без всякого осуждения и видимого недовольства. Правда, существовало несколько домов, в которых его не вносили в списки приглашенных, где молодые дамы с ревнивыми мужьями торопились в деревню, стоило только герцогу бросить взгляд в их направлении, были матери, чувствительные дочери которых бледнели при одном упоминании его имени. Но никаких общих действий против герцога не предпринималось, и его ужасное поведение терпели только потому, что, что бы он ни делал, как бы ни возмущались враги Мелкомба, женщины всех возрастов все равно продолжали любить его.

Какое колдовство влекло их? — хотелось бы знать лорду Брора. Наблюдая за герцогом, он, кажется, нашел ответ. Дело было не только в прекрасной внешности, ширине плеч, мужественности фигуры. Он был красив, но не только физическое совершенство привлекало к нему слабый пол. Возможно, то было полное равнодушие, его цинизм и томная скука, как будто он перепробовал все плоды жизни и нашел их горькими. Кроме того, Мелкомб обладал высокомерием и гордостью, которые требовали не только послушания, но и были своего рода вызовом, которому не могли противостоять женщины.

Медленно, как будто каждое движение требовало усилия, герцог положил карты на стол. Его веки опустились, казалось, что он едва может заставить себя следить за игрой. Но его противник, молодой человек, чьи дрожащие пальцы последние полчаса выдавали волнение, вдруг бросил карты на пол.

— Проклятие, Мелкомб, ты снова выиграл! Это невыносимо! Никому в мире не может так везти!

— Вы, конечно, не спрашиваете, как я играю? — спокойно спросил Мелкомб, лениво растягивая слова.