Мэри Бэлоу - Обещание весны

До тех пор, пока не обретет полную уверенность в себе.

Первыми приехали родные Грейс, в полном здравии и благополучии. Лорд Поли даже обходился без своей трости и предпочитал большую часть времени проводить с семьей, а не у себя в комнате. Присцилла, как всегда необычайно жизнерадостная, нетерпеливо дожидалась любой возможности восторженно сообщить дяде и тетке очередную порцию новостей.

Спустя несколько дней Лэмпмены получили известие, что лорд Сандерсфорд явился в Эмберли-Корт. Взволнованная Этель улучила первую же возможность поговорить с Грейс наедине.

— Я не должна была брать у него письмо и пересылать тебе. Это против моих правил, и я никогда не набралась бы храбрости рассказать Мартину о подобном поступке. И все же я его совершила, потому что надеялась таким образом избавить тебя от такой встречи. Но, может быть, ты сама приглашала его? Может быть, ты рада его приезду? Я не знаю. Я хочу одного — не вмешиваться в эту историю.

— Бога ради, не упрекай себя, — сказала Грейс. — И тебе незачем бояться за меня или за Перри.

Невестка выглядела неуверенной и встревоженной, но Грейс не прибавила ни слова. Она пошла следом за Перри в его гардеробную, как только ушел священник, сообщивший о госте лорда Эмберли, и стояла в дверях, пока муж, бросив на нее удивленный взгляд, не догадался отпустить своего камердинера.

— Перри, мне кажется, надо пригласить лорда Сандерсфорда к нам на чай, лучше бы завтра.

Он смотрел без улыбки, с отрешенным, холодным выражением.

— Да, разумеется, если ты так хочешь, Грейс. Я приглашу также Эдмунда и графиню.

— Спасибо, — сказала Грейс.

Еще несколько секунд супруги молча смотрели друг на друга после чего Грейс повернулась и ушла, потому что говорить больше было не о чем.

Они после этого короткого разговора не виделись наедине вплоть до второй половины следующего дня. С утра Грейс поехала вместе с Этель в Эбботсфорд, а Перигрин вместе с Мартином и Присциллой отправились с визитом к Мортонам.

Лорд Эмберли с матушкой и их гость приехали уже под вечер; присутствие мистера Кортни и его дочери Сьюзен, вернувшейся от тетки раньше предполагаемого времени, несколько разрядило обстановку. Грейс, во всяком случае, ощутила это и, сделав реверанс Гарету, указала ему на кресло поблизости от себя. Она старалась не замечать напряжения на лице мужа, которое, как понимала, было зеркальным отражением ее собственного, и старалась не обращать внимания на сдвинутые брови отца и Мартина, на испуганные, виноватые взгляды Этель.

Грейс подождала, пока Присцилла и Сьюзен пустятся в обсуждение модных фасонов, а все прочие будут увлечены оживленной светской беседой, и тогда только встала с места.

— Лорд Сандерсфорд, не хотите ли вы, чтобы я показала вам наш сад? — вежливо осведомилась она. — Правда, сейчас там почти нет цветов, но нарциссы уже набрали бутоны.

Он встал с улыбкой на лице и ответил, расправляя широкие плечи:

— Я был бы в восторге, мэм.

Грейс не взглянула на Перигрина. Захватила с собой шаль и, как только они с Гаретом вышли из дома, направилась мимо клумб к фруктовому саду.

— Я считал, что ты станешь чинить мне препятствия, вообще не пожелаешь меня видеть.

— Нет, — сказала Грейс. — Наоборот, я ждала твоего приезда. — Она подняла глаза на его красивое улыбающееся лицо. — Мне надо очень многое тебе сказать.

— Я хочу услышать только одно. Когда ты уедешь вместе со мной, Грейс? Немедленно? Ты понимаешь, что нет необходимости откладывать.

— Я не собираюсь уезжать с тобой. Никогда. И по одной самой простой причине, Гарет. Я этого не хочу. Нет, пожалуй, есть еще одна, очень важная причина. Мне нет никакой нужды уезжать с тобой. Видишь ли, я наконец простила себя за прошлое и больше не должна наказывать себя, оставаясь с тобой.

— Ты чувствовала себя виноватой, Грейс? — рассмеялся он. — Что значит наказывать себя, оставаясь со мной? Не понимаю.

— Я согрешила против всех моральных законов нашего общества и религии, когда отдалась тебе. Доверие отца ко мне было уничтожено, когда он узнал о моей беременности. Я опозорила его и Мартина. Я стала причиной ужасной ссоры между отцом и Полом, брат умер, не помирившись с отцом. Я произвела на свет незаконнорожденного ребенка, и ребенок этот погиб из-за моей беспечности. Я уснула тогда после полудня, оправдывая себя тем, что у меня разболелась голова после очередного ядовитого оскорбления Этель. А после смерти Пола я избрала легкий путь обеспечить свое будущее, выйдя замуж за человека на десять лет моложе меня, который сделал мне предложение по доброте сердечной. Для одного человеческого существа это достаточное количество поводов обвинять себя.