— Да, мама, какая бы беда ни постигла нас, мы будем жить по-прежнему в достатке. Я постараюсь что-нибудь придумать для мисс Ховард. Полагаю, пенсию от меня она не примет, как ты считаешь?
— Полагаю, нет, — задумчиво ответила графиня. — Быть может, епископ догадается назначить сюда священником одинокого и немолодого холостяка или вдовца, которому понадобится экономка…
— Что ты, мама, ведь Грейс Ховард еще слишком молода! Ее положение окажется недопустимо двусмысленным в доме пусть и пожилого одинокого священника. Да он и сам на такое не согласится, ведь это неизбежно вызвало бы толки и уронило его в глазах прихожан.
— Ты прав. Как это я сразу не сообразила! Кстати, ты не говорил еще об этом с Перри? Наверное, стоило бы.
— Ты подала хорошую мысль. Мой приятель был дружен с Полом Ховардом, и ему должна быть небезразлична судьба его осиротевшей сестры. Впрочем, Перри, на мой взгляд, к женщинам относится весьма легкомысленно.
— Но ведь тут совсем другое дело.
— Не знаю, не знаю…
Граф Эдмунд потер ладонью подбородок и погрузился в размышления.
Перри, иначе сказать, сэр Перигрин Лэмпмен, жил недалеко от Эмберли-Корта, в своем имении Рирдон-Парк. Совсем еще молодой человек, он остался хозяином в доме и считался весьма завидным женихом. Однако ни одной из возможных невест пока не удалось поймать его в свои сети — быть может, благодаря той самой легкости в обращении с женщинами, о которой упомянул в разговоре с матерью граф Эдмунд.
Романтическим задушевным разговорам с девицами Перри предпочитал изящный, ни к чему не обязывающий флирт, не более того. Особенно мило это выходило у него с сестрой графа Эдмунда, леди Мадлен Рейн, которая имела множество поклонников и ни одного из них она не принимала всерьез. Перигрин мог беззаботно вести с ней остроумную беседу, делать самые выспренние и изысканные комплименты, целовать кончики ее пальцев, отлично понимая при этом, что в следующую минуту девушка ударит еще кого-нибудь веером по плечу, рассмеется и ускользнет от него с очередным воздыхателем.
С мужчинами Перигрин вел себя куда более серьезно. Он много читал, и ничто его не радовало более, чем общение с человеком, чьи мысли были бы созвучны его собственным.
Перри дружил с Эдмундом Рейном, графом Эмберли, с тех самых пор, как помнил себя. И они все еще были близкими друзьями, несмотря на то что у Эмберли с того времени, как он получил титул, обнаружилась склонность к замкнутому образу жизни. Эдмунду было всего девятнадцать, когда умер отец, а близнецам — его брату и сестре — только-только исполнилось двенадцать. Мать больше года находилась в состоянии сильнейшего нервного потрясения.
Каждый год Эмберли проводил со своей семьей по несколько месяцев в Лондоне. Дружба двух молодых мужчин оставалась еще крепкой, однако они уже не были столь неразлучны, как в мальчишеские годы.
Достопочтенный Пол Ховард заполнил пустоту в жизни Перигрина. Спокойный, приветливый и безгрешный, как считали прихожане, он обнаружил пылкий ум, как только ему довелось встретиться с образованным человеком. Эти двое совершали путешествия в мир литературы, искусства, науки, религии, философии и политики, нередко вступая в бурные споры, повышая голое, однако никогда не ссорились. Они уважали мнение друг друга.
Перигрин был частым гостем в доме священника и почти каждый день проводил хотя бы по несколько минут в обществе Грейс Ховард, которая всегда была занята каким-нибудь делом. Казалось, ей нравилось держаться в тени своего брата. Большие серые глаза смотрели на мир приветливо-спокойно, и все же в ее красивом лице была некая напряженность, и потому Перигрин порой задумывался о ней, о том, что таится в душе мисс Ховард.
Он любил смотреть, как Грейс вышивает цветы; казалось, стоит склониться к полотну — и ощутишь аромат этих цветов. А сад, в котором она порой трудилась часами, радовал буйством красок и пьянил дивными запахами с начала весны и до поздней осени.
Перигрин был потрясен и оглушен внезапной и нелепой гибелью своего замечательного друга. Весь день он не мог ни о чем думать, ощущая в душе болезненную пустоту. И только когда пришел в дом священника выразить соболезнование мисс Ховард, он вдруг осознал ее положение. В маленькой гостиной находились еще шесть посетителей, все говорили приглушенными голосами, словно боялись разбудить священника, который лежал в гробу в соседней комнате.
Мисс Ховард сидела в их окружении такая же, как всегда, разве что напряженные складки возле губ стали чуть более заметными. Она была в черном траурном платье, прямая и притихшая, руки непривычно лежали без движения на коленях. Женщина переводила взгляд с одного собеседника на другого и ни на секунду не теряла самообладания.
Читать дальше