Ширли Басби: Только ради любви

К счастью, Саймон был достаточно богат сам и не проявлял никакого интереса к доставшемуся ей наследству. Софи поразилась, когда поняла, что как вдова стала обладать гораздо большими правами. Она могла делать все, что хотела.

Она, наконец, могла взять под свой полный контроль немалое наследство, перешедшее от отца, а также значительную вдовью часть от имущества Саймона, и никто не мог препятствовать этому.

Софи вдруг осознала, что стала невероятно богатой женщиной. Но самое главное, впервые в жизни она не находилась больше под властью мужчины. Не зависела ни от отца, ни от опекуна, ни от мужа. Особенно от последнего!

— Ну что ж, я не могу ничего поделать, чтобы остановить тебя, — пробормотал Эдвард. — Если хочешь, чтобы люди думали, будто ты убила своего мужа, это твое дело.

— Благодарю за заботу, — сухо ответила она. — Теперь, если не возражаешь, я оставлю тебя. Мне нужно успеть кое-что сделать до отъезда.

Двумя часами позже ее вещи были сложены в экипаж, который предоставил новый лорд Марлоу, и Софи покинула место, которое было ее тюрьмой в течение трех долгих, жутких лет. Никогда больше она не вернется сюда! А через несколько дней приедет домой, к Маркусу и Фиби. И никто не сможет снова разлучить их!

Вся жизнь впереди, и, конечно, она не будет похожа на прежнюю. Софи была молода, богата — и свободна!

Лондон, апрель 1809 года

По количеству собравшейся здесь блистательной публики можно было подумать, что лорд и леди Деннинг решили провести у себя в доме обряд посвящения в рыцари всего высшего света.

Отыскав укромный уголок, откуда можно было наблюдать за всем происходящим, лорд Айвес Харрингтон с раздражением смотрел на ослепительное столпотворение.

Неужели это предел мечтаний большинства: набиться в душные залы, точно толпа новичков на борту корабля, направлявшегося в далекую Индию, только для того, чтобы показать себя и посмотреть на других, обсуждая полнейшую ерунду с едва знакомыми людьми? Харрингтон покачал головой. Сумасшествие! Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с лучшими кавалеристами Наполеона, чем вынести еще один такой вечер.

«Так ради чего я здесь? Ах да, чтобы подобрать себе эту проклятую жену!» — с раздражением вспомнил Айвес, глядя на сверкающую толпу женщин, одетых по последней моде.

Ему все еще трудно было привыкнуть к своему положению.

Всего полтора года назад он жил беззаботным холостяком и женитьба совсем не занимала его. Он был доволен своей должностью — майор в королевской кавалерии, у которого во время войны с Наполеоном появилась блистательная возможность быстрого продвижения по службе. Айвес был совершенно не готов к тому, что окажется наследником титула и имения своего любимого дяди. И столкнется с необходимостью произвести на свет наследника.

От резкой боли защемило сердце. Четырнадцать месяцев назад он был потрясен известием о том, что его отец, дядя и два кузена погибли на яхте, когда их настиг небывалый шторм.

И в мгновение ока Айвес оказался единственным мужчиной одной из ветвей гордого рода Харрингтонов. Он с отвращением подумал, что теперь ему необходимо жениться, так как его долг перед погибшими — родить двенадцатого наследника Харрингтонов.

Айвес вздохнул и снова безрадостно подумал, что действительно предпочел бы сражаться против Бонапарта.

Айвес обвел взглядом комнату. Интересно, как эти девушки отреагировали бы на его прямолинейное предложение: «Дай мне наследника, а я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем никогда не нуждалась. Ты станешь виконтессой, будешь жить в роскошном доме, А как только родишь мне сына, мы больше не будем досаждать друг другу. Ты сможешь делать со своей жизнью все, что захочешь. Главное, чтобы ты была осмотрительной и не порочила мое имя».

Он ухмыльнулся, когда подумал, что его предложение не слишком отличалось от большинства браков, заключенных в высшем свете. Но Айвес также с горечью признал, что не хочет такого брака, какой был у его отца: жена сбежала с другим мужчиной, оставив ему на попечение двоих сыновей.

Черт возьми, нет!

Тихий смех прервал неприятные мысли, и виконт заметил девушку не старше восемнадцати лет, которая уже несколько минут пыталась привлечь его внимание. Однако мрачное выражение на запоминающемся лице и злые мысли, отразившиеся в зеленых глазах Айвеса, заставили ее побледнеть и попятиться назад.

Он был Поражен такой реакцией, и обаятельная улыбка вдруг совершенно изменила его лицо. Это можно было сравнить с улыбкой разбойника, которая ничуть не уменьшала риск столкновения с ним. Айвес знал, что довольно красив, хотя и считал, что его нос несколько длинноват, а скулы слишком выступают. Но, как говорили женщины, в нем было нечто такое…