Ширли Басби: Пурпурная лилия

— Тетя София, а когда я буду выходить замуж, я тоже буду такой красивой? — задумчиво спросила Сабрина, не сводя медовых обожающих глаз с тетки.

Она примостилась возле туалетного столика из атласного дерева в элегантной спальне своей тетушки, которая в это время, сидя в обитом бархатом кресле, критически рассматривала свое отражение в зеркале с золоченой рамой.

Вопрос Сабрины положил конец волнениям Софии, которая, несмотря на свой юный вид, была уже тридцатилетней вдовой и собиралась во второй раз замуж. Совсем забыв об очаровательной кремовой мантилье, прикрывавшей ее блестящие черные волосы, она резко повернула голову и, сверкая черными испанскими глазами, улыбнулась.

— Конечно, будешь, голубка! — И не удержалась от ласково-насмешливого:

— Разве ты не моя племянница?

Сабрина хихикнула, но тотчас вновь посерьезнела.

— Нет, скажи правду.

Что-то было в ее голосе такое, отчего София развернулась и самым внимательным образом оглядела девчушку, которая с нетерпением ждала ответа.

София подумала, что не так-то легко представить, какой станет семилетняя малышка, когда вырастет, но, судя по изящным чертам ее живого личика, из племянницы получится писаная красавица, хотя и не совсем в испанском духе. Волосы у нее совершенно необыкновенного цвета. Грива пылающего красного золота почти не поддавалась попыткам придать ей какой-то вид прически. И даже теперь, когда она только что вышла из заботливых рук горничной, золотые кудряшки своевольно покинули свое место и окружили лицо Сабрины сверкающим облаком. Черные ресницы и брови привлекали внимание к глазам цвета меда, которые легко темнели, когда девочка была чем-то огорчена, и полыхали желтым огнем, когда она сердилась. Прямой носик, великоватый рот и резко очерченный подбородок дополняли картинку, и София подумала, что через десять лет это лицо станет прелестным. Что же до всего остального… София улыбнулась. В данный момент ее племянница и всем своим видом и характером напоминала жеребенка, такая же костлявая и длинноногая, озорная и упрямая.

София ласково улыбнулась в ответ на застывший в ожидании взгляд.

— Правда, правда, чипа! Ты будешь очаровательной невестой… Самой очаровательной невестой на свете!

Неожиданно обрадовавшись, Сабрина, уделявшая своей внешности мало внимания, порывисто обняла Софию за шею.

— Ой, тетя София, я так рада, что мама с папой разрешили мне поехать с ними в Натчез! Ты самая лучшая тетя на свете! — В глазах у нее заплясали огоньки, когда она нежно проговорила:

— И ты такая же красивая, как я.

София рассмеялась и замахала головой.

— Нет, голубка, ты неисправима! Однако не пора ли тебе переодеваться? Или ты собираешься во г в этом наряде присутствовать на моей свадьбе?

Это было полотняной ночной рубашкой с великолепной вышивкой, но не доходившей Сабрине даже до узких лодыжек. Она фыркнула и, как вихрь, умчалась из спальни. София проводила ее взглядом. Как же хорошо, что Елена, пока она сама оставалась бездетной, подарила ей такую замечательную племянницу. И еще хорошо, что несмотря на расстояние между Натчезом и Накогдочезом, где с мужем и дочкой жила Елена, они никогда не расставались надолго.

Муж Елены и отец Сабрины, Алехандро дель Торрез, был богатым человеком, и, по крайней мере, раз в два года дела требовали его присутствия в Новом Орлеане. Вполне естественно, что жена и дочь сопровождали его, и также естественно, что они выкраивали время подняться немножко вверх по Миссисипи в Натчез и навестить единственную родственницу Елены.

Из двух сестер Елена была старшей, поэтому когда три года назад во время эпидемии желтой лихорадки умер муж Софии, она немедленно приехала к застывшей от ужаса сестре и увезла ее с собой в Накогдочез, что в восточной части испанского Техаса. За месяцы, проведенные Софией па Ранчо дель Торрез, она понемногу пришла в себя и постепенно утихла в ее сердце боль.

София одернула себя. Нашла время предаваться грустным воспоминаниям! Через несколько часов она станет женой Хью Данджермонда, и нечего вспоминать, как она горевала из-за смерти первого мужа. Сегодня она начинает все сначала, и она должна быть счастлива сегодня.

И все же воспоминания не отпускали ее. Семь лет, которые они с Джеми прожили вместе, были годами радости и покоя, а вот первая женитьба Хью ни радости, ни покоя ему не дали. София сверкнула глазами. Какая же все-таки покойная жена Хью была скандальная особа! Джиллиан словно нарочно выставляла на всеобщее обозрение своих любовников и свои непомерные траты, заставляя трепетать всех добропорядочных жителей Натчеза. Но самым ужасным, считала София, было ее равнодушие к собственному старшему сыну Бретту. В Натчезе еще долго говорили о том, как она отвергла Бретта и отдала всю свою любовь Мартину, который был очень похож на нее своими голубыми, как сапфир, глазами и золотистыми кудрявыми волосами, тогда как Бретт вышел весь в отца.