Ширли Басби: Хозяйка поместья

— Вожделение, — покачала она головой, уверенная, что им двигало лишь это чувство, но Джейсон не согласился.

— Не думаю так, моя маленькая любовь, но кто знает, что вначале влечет мужчину к определенной женщине? Может быть, и вожделение, я просто не знаю. Но потом это было уже не только вожделение. Я ведь удовлетворил свои желания, и, если бы мной руководили только они, я бы не повез тебя во Францию!

Джейсон не знал, что говорить, он никогда не был в подобной ситуации. Те объяснения, которые обычно приводили к нему в объятия и в постель женщин, здесь не годились. Он дрожал, как юнец. Впервые он по-настоящему признавался в любви, и ему трудно было произносить эти слова. Кэтрин не поддерживала его, неподвижно стоя рядом. Он снова нетерпеливо встряхнул ее.

— Ты слышишь меня? Я люблю тебя, упрямый, своенравный ребенок! Люблю тебя'.

Наконец со вздохом облегчения она прильнула к нему. На глазах у нее выступили счастливые слезы, она бессвязно повторила:

— О, я люблю тебя тоже. Мне казалось, я умру, если ты не будешь любить меня! С нежной улыбкой он спросил:

— А ты не могла это сказать, девочка? Мужчина не будет вести себя так, как я, если он не любит женщину. Почему я женился на тебе? Почему привез Шебу в Терр дю Кер, если не для тебя? Почему мучился от ревности, когда увидел тебя с Адамом? Боже мой, котенок, через какие испытания я прошел? Каждый раз, когда я думал, что мы становимся ближе, ты превращалась в маленькую дикую кошку и старалась выцарапать мне глаза.

Кэтрин издала какой-то звук и крепче прижалась к нему. Он нашел губами ее ухо и нежно укусил его. — У меня мысли плывут, когда ты в моих объятиях. Каждый наш спор мог бы тут же кончаться, если бы ты вот так же стояла!

— Не правда! Ты возненавидел меня в Белле Виста, когда я так сделала. — Она обвиняла его, но ее глаза лучились теплом.

Он зарылся головой в ее кудри.

— Котенок, я тогда дико ревновал, я был близок к тому, чтобы убить тебя. Вспомни, ты пропадала почти год, и я был уверен, что Адам — твой любовник.

— Адам? — удивилась Кэтрин, и Джейсон только тут сообразил, что не рассказал ей о том, что вместе с матерью приехал и ее брат. Более того! Не только ее брат, но и его тоже!

От изумления ее глаза стали почти круглыми. Какое счастье! Ей все время хотелось повторять мужу, как сильно она его любит, почему так вела себя. Настало время признаний для них обоих, но Кэтрин не могла заговорить о Давалосе. Она понимала, что это нужно сделать, что без признания счастье ее не будет полным, но, прижав голову к широкой груди Джейсона, не могла решиться и произнести страшные слова.

Не догадываясь о ее внутренней борьбе и терзаниях, Джейсон поцеловал ее склоненную голову.

— Я так люблю тебя, Кэтрин. Ты моя! Ты всегда была моей, и только из гордости и упрямства не желала этого признавать. Я знал это уже в ту ночь, когда ты танцевала передо мной в красном цыганском платье. Помню, что подумал тогда: маленькая ведьма, выступаешь ты здесь в последний раз, отныне и навеки ты будешь танцевать только передо мной, только я буду видеть все твои прелести! — И добавил:

— Как я ревновал, когда думал о твоих возможных любовниках!

Она вздрогнула и с болью в голосе спросила:

— А для тебя имело бы значение, если бы у меня были любовники?

Он так сжал ее, что мог бы и не отвечать.

— Для меня невыносима даже мысль, что тобой обладает кто-то другой! Что со мной было, когда я решил, что ты и Адам — любовники! Господи, даже не хочется вспоминать об этом!

Наслаждаясь его объятиями, она с горечью думала, что эти минуты горького счастья могут быть последними. Как рассказать ему о Давалосе? Губы Джейсона слились с ее губами, она отвечала ему с любовью и желанием, но как только его поцелуй стал настойчивее, а руки начали ласкать ее, это был уже не Джейсон! Его мягкие губы стали вдруг отвратительными губами Давалоса, и ужас охватил все ее существо. Она задрожала и, боясь сорваться на крик, с силой выскользнула из объятий Джейсона.

Он озадаченно смотрел на эту побледневшую незнакомку» с дикими глазами.

— Что случилось? — непонимающе спросил он.

— О Боже! Не дотрагивайся до меня! — всхлипнула она. — Я не вынесу этого!

— О чем ты говоришь?

На его лицо она старалась не смотреть. Попыталась заговорить, но язык не повиновался ей. Терпеливо, как взрослый ребенка, Джейсон спросил:

— Что случилось?

Ее губы дрожали, в конце концов она выговорила:

— Я не могу сказать тебе. Пожалуйста, не спрашивай меня.