Карен Рэнни - Шотландская любовь

Он схватил ее за руку – шляпка перестала качаться.

– Что значит – нет в Гэрлохе? А где она?

– В том-то и дело, сэр Гордон, что я не знаю. В последний раз я видела ее, когда она выходила из зала. Вы ведь пошли за ней, не так ли?

Он кивнул. Однако их разговор длился всего пару минут. Куда Шона подевалась потом?

– Если она не здесь, мисс Патерсон, то где она может быть?

Хелен часто заморгала.

– Я не знаю, сэр Гордон, но очень волнуюсь.

Это простое признание из уст практичной Хелен Патерсон встревожило его сильнее всего.

На пересечении ходов Шона, помедлив, свернула влево. Это неправильный путь. Коридор ведет вверх, но света из пиршественного зала не видно.

Она остановилась и прижала ладони к шершавой стене. Надо успокоиться. Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула и подавила приступ паники. Как же ей хотелось бегом пуститься к озеру, открыть дверь и вдохнуть свежий ночной воздух! Запах земли и плесени надоел ей до полусмерти. Она бы хотела больше никогда в жизни его не чувствовать, не ощущать спертый воздух потайных ходов.

Открыв глаза, Шона снова оказалась в полной темноте и мысленно вернулась по своим следам. Пока что ее поиски ничего не дали. Она и впрямь заблудилась.

Что-то легонько коснулось ее левой руки. Шона отдернула руку, подхватила юбки, чтобы они не касались пола, и пошла назад тем же путем, которым пришла.

Где же пересечение коридоров?

Как она могла его пропустить?

Или она теперь обречена скитаться по коридорам Гэрлоха подобно призраку? В этот момент она не прочь была повстречаться даже с привидениями, лишь бы только не плутать в одиночестве в этих лабиринтах.

И тут же, как будто ее мысль была кем-то услышана, раздался тихий печальный звук – то ли затухающий голос волынки, то ли вздох призрака.

Шона прижалась спиной к стене. Ее самообладание висело на волоске, тоненьком, как нитка паутины, что прилипла к щеке. Она смахнула ее и повторила фразу, которая до сих пор давала ей сил:

– Я Имри. Я Шона Имри.

Возможно, она просто глупая женщина, которая в прошлом вела себя слишком заносчиво. В конце концов, Гэрлох – это достижение не ее, а ее предков. Титул графини Мортон она получила через брак безо всяких усилий. А чего она добилась собственным трудом?

В последние два года она пережила труднейшие времена. Она заботилась о Фергусе и Хелен, следила, чтобы у них был кусок хлеба на столе и крыша над головой, хотя и жила под угрозой долговой ямы.

Да, это ее собственная заслуга, но такими успехами особенно не похвастаешься.

Вся ее жизнь катилась к чертям, и она устала притворяться, что все совсем не так. Ее брак с Брюсом был катастрофой. Вежливой, приличной, скучной катастрофой. А все потому, что она все эти годы до безумия любила только одного Гордона.

Как же она ошибалась! Без любви жить нельзя. Она не отделена от других чувств, она сплетается с ними и заполняет разум, сердце и душу. Из-за любви она ревновала, делала глупости, рисковала всем, что имела.

Как-то она сказала, что не примет милостей от мужчины, она, Шона Имри, не собирается ни у кого ничего вымаливать. Так она говорила семь лет назад, и несколько месяцев назад, и даже еще вчера. А что теперь?

«Гордон, спаси меня!»

Гордон и Хелен прибыли в Гэрлох – в этот самый момент мистер Лофтус восседал во главе стола за завтраком. Перед ним высились горы лепешек и порезанного ломтиками бекона. Негромко позванивало серебро о фарфор, и приглушенные голоса звучали так мирно и буднично – и так резали своей обыденностью ухо Гордону.

Хелен недовольно фыркнула, взглянув на тарелку американца.

– Мистер Лофтус, вам нельзя бекон. Элизабет, ну правда, разве можно так попустительствовать пациенту?

– Боюсь, мисс Патерсон, Элизабет оставила работу. – Фергус встал. – Она согласилась выйти за меня замуж.

Гордон словно раскололся на две половины. Один – продолжал стоять у входа в столовую, другой – хлопал Фергуса по спине и поздравлял его с такой чудесной новостью.

Синяк на челюсти до сих пор болел, и он сомневался, что Фергус обрадуется его поздравлениям.

Фергус встал, что-то тихо сказал сидевшей рядом Элизабет и обогнул стол. Гордон напрягся. Он готов драться, если этого хочет от него старый друг, но только не сейчас. Сейчас есть дело поважнее, которое не терпит отлагательств.

– Ты видел Шону?

Фергус остолбенел и нахмурился:

– Когда?

– Сегодня утром или прошлой ночью.

Гордон покосился на Хелен.