Барбара Картленд - Терпеливый жених

Из всех вице-королей Индии именно граф Мейонский снискал истинную любовь и уважение местного населения.

Надо сказать, что виной тому были не только исключительные внешние данные: этот красивый, высокий мужчина обладал прямо-таки заразительным энтузиазмом, а его широко распахнутое сердце постоянно искрилось весельем, против которого никто не мог устоять.

Все, написанное здесь о графе Мейонском, истинная правда.

Даже после его трагической гибели все без исключения вспоминали о своем правителе не иначе, как об «идеальном вице-короле».

Столь почетный титул достался, похоже, ему одному.

Лично мне довелось слыхивать о трех вице-королях.

Лорд Керзон, например. Человек незаурядного ума и блестящих способностей, он прославился тем, что практически возродил из небытия прекрасные индийские храмы и древние архитектурные памятники, которые так бы и канули в Лету, ничем не обогатив культуру будущих поколений.

Маркиз Уилдингтонский, правда, не мог похвастаться талантами своего предшественника, однако и он обладал изрядной долей магнетического очарования, что снискало ему достаточную популярность среди населения.

Этот человек чуть было не стал моим свекром.

Граф Маунтбеттен, последний из наместников Бирмы, во многом напоминал знаменитого графа Мейонского.

Чрезвычайно привлекательный внешне, могучего телосложения, он был действительно яркой, запоминающейся личностью.

Он также обладал несомненной харизмой, в нем также пылал огонь энтузиазма, и люди, воспламеняясь от этого внутреннего огня, готовы были идти за ним на край света.

И хотя он всячески боролся за права индийского населения, за политическую независимость Индии, это же самое население рыдало горькими слезами, умоляя графа не покидать индийскую землю и навсегда остаться их единственным правителем. То была редкая честь, выпадавшая на долю далеко не каждого наместника.

Джавахарлал Неру в своей торжественной речи, посвященной дню, когда Маунтбеттен сложил с себя обязанности генерал-губернатора колонии, сказал: «Там, где вы, там и надежда, покой и уверенность в лучшем будущем. Неудивительно, что индийский народ так полюбил вас».

1872 год

— Я отказываюсь этому верить!

— Боюсь, ваша светлость, что такова горькая правда, — последовал ответ поверенного.

Не в силах вымолвить более ни единого слова граф Рейнбернский молча воззрился на своего собеседника. В его взгляде сквозило отчаяние.

— Но, — прервал он наконец неловкую паузу, — почему вы до сих пор не оповестили меня?

— Никто и предположить не мог, что ситуация окажется настолько серьезной. Это выяснилось совсем недавно, — отозвался поверенный. — И потом, ваша светлость сами наделили мистера Бэзила Берна всеми необходимыми полномочиями. Следовательно, любые его действия — в рамках закона…

Прозвучавшие доводы совершенно лишали графа возможности что-либо возразить.

Вернувшись из Индии, он намеревался обосноваться в своем поместье, полный уверенности, что со времени его отъезда на родине ничего не изменилось.

Достопочтенный отец графа скончался еще в 1868 году, оставив сыну в наследство древнейший титул.

Рейнбернский замок и огромное поместье в Оксфордшире издавна славились своей изысканной красотой.

Окончив учебу в Оксфорде, Майкл Берн вернулся в ожидавшее его родовое гнездо. Казалось, судьба юноши ничем не будет отличаться от судеб его предшественников: тихая, размеренная жизнь среди верных слуг, зеленых полей и лесов…

Но не тут-то было! Не прошло и года, как его кузен, не так давно занявший почетный пост индийского вице-короля, позвал Майкла к себе.

Предложение сменить обстановку необычайно взволновало и обрадовало юношу.

Его кузен, получивший громкий титул графа Мейонского, был обязан столь высокой чести мистеру Бенджамину Дизраэли. Именно он решил вверить это старинное графство подающему надежды молодому человеку, тем более что исполнявший обязанности вице-короля лорд Лоуренс сложил с себя полномочия.

В какой-то степени это был риск, так как для большей части населения имя новоиспеченного графа ни о чем не говорило.

Однако мистер Дизраэли, более всего прочего полагавшийся на интуицию, решил-таки рискнуть и не прогадал. Интуиция — этот его внутренний гений — не подвела своего хозяина и на сей раз.