Дениз Робинс - Танцы в пыли

Сэр Адам прищурил один глаз и хитро посмотрел на нее другим.

— Чтоб мне провалиться! Наша малышка Магда стала настоящей гранд-дамой и, без всякого преувеличения, красавицей. Мать рассказала мне, какие чудеса проделал с твоим лицом какой-то искусник-голландец. Его можно поздравить и тебя заодно, моя птичка.

— Лесть из ваших уст мне неприятна, сэр, — сухо сказала Магда.

— Неужели ты не испытываешь ни капли привязанности к тому, кто вырастил и выпестовал тебя едва ли не с пеленок?

— Выпестовал? — повторила она, задохнувшись от возмущения. — К чему это лицемерие, сэр?

Он омерзительно хохотнул, затем отпил еще вина и, причмокнув, облизал губы.

— Ты можешь быть и графиней Морнбьюри, и самим Господом Богом, но ты еще и моя дочь.

— Да нет, сэр, Бог милостив, в моих жилах нет ни капли вашей крови. Я была вам дочерью только потому, что моя бедная мать имела несчастье соединить с вами свою жизнь.

Сэр Адам громогласно расхохотался.

— Посмотрите-ка, какой важной дамой стала наша пигалица Магда!

— Не будете ли вы любезны сообщить мне, зачем вы приехали, сэр? — нетерпеливо спросила она. — Если вам просто надо переночевать по пути в другое место, то я велю приготовить для вас одну из гостевых комнат. Но если это не так, то извольте… Мы с вами, кажется, никогда не водили дружбу…

Он налил себе еще вина. После длительного путешествия и истории с колесом к нему пришло не лучшее расположение духа. Кроме того, совсем недавно сэр Адам получил письмо от графских адвокатов с предупреждением о том, что доход, который он получает от графа, перестанут выплачивать, если деньги не будут тратиться по назначению, то есть на семью и поместье. Им стало известно, что в последнее время он слишком много денег оставлял в лондонских игорных домах и тавернах, а также тратил на содержание любовниц в ущерб законной жене.

Внезапно улыбка сошла с его лица, а вместо этого в глазах появилась угроза.

— Смотри, я ведь не собираюсь терпеть такое отношение ни от тебя, ни от агентов твоего мужа. Женитьба-то оказалась всем на руку, так что граф должен еще благодарить меня, а не смотреть зверем, как раньше, когда он думал, будто я сыграл с ним злую шутку.

— Никакой благодарности он к вам не испытывает, сэр, — вспыхнула Магда, — и, если бы я открыла ему всю правду обо всех ваших происках по отношению ко мне и моей матери, он навсегда выгнал бы вас из этого дома.

Сэр Адам резко вскочил на ноги, так что на жилетку ему выплеснулось вино.

— Ах ты, сопля! Да как ты смеешь так со мной разговаривать!

Она совсем не испугалась его, а только еще больше разозлилась:

— Нет, это я должна вас спросить — на каком таком основании вы смеете разговаривать так со мной , сэр Адам? Я вам не какая-нибудь забитая полуголодная девчонка, которую вы вправе считать своей рабой и над которой можно насмехаться, так же как над ее матерью…

— Вот именно — матерью. Ведь леди Конгрейл еще жива. И осталась такой же немощной дурой, какой была, — добавил сэр Адам с ехидным смешком.

Магда задохнулась от гнева.

— Еще слово в таком тоне, и я попрошу разрешения у своего мужа забрать мою бедную мать в Морнбьюри-Холл, где она сможет наконец обрести мир и покой. А кроме того, я позабочусь, чтобы о вашей жестокости узнало как можно больше народу…

Сэр Адам запрокинул голову и раскатисто захохотал.

— А может, вы заодно расскажете им всем веселую историю про сифилисную невесту? Или, может, подсобить вам в этом — поведать миру о том, как самая знатная карга и уродина во всей Англии ловко обвела вокруг пальца достойного дворянина и ему ничего не оставалось, как с этим смириться? Учти, если ты поднимешь руку на меня, то я тут же подниму руку на графа Морнбьюри!

Магда с трудом говорила — ее душил гнев.

— Господи, столько времени прошло, а вы остались таким же гадким и злобным!

Он переменил тон разговора.

— Ну ладно, давай не будем ссориться. У тебя, случайно, нет каких-нибудь драгоценностей? Нет ничего такого, что я мог бы продать, у меня ведь кончились деньги, моя цыпочка, — заскулил он.

— Моя жена не имеет привычки делать подарки мужчинам, — раздался вдруг из-за двери властный голос. — Тем более типам такого сорта, как вы.

Магда обернулась, а вместе с ней и отчим. Оба стояли в дальнем от двери конце комнаты. В запале разговора они не услышали, как во двор въехала вторая карета, а затем тихонько открылась входная дверь. Это был уже второй ночной гость Морнбьюри-Холла.